Глаза Младенца
Шрифт:
– Не знаю. Никто не знает. И вообще, кто может судить, у кого жизнь сложилась удачно, а у кого неудачно. Всё субъективно.
– Не согласен. Например, твоя жизнь сложилась удачнее, чем моя жизнь. И об этом могут судить очень многие. Скажут, что заслуженно. Согласен. Но всё же удачнее.
– И что же в ней такого удачного? Только любовь к Лили и Полю. Был настоящий друг, но погиб. В принципе ничего особенного в моей жизни нет, похожая судьба у многих людей, только у меня ещё есть глаза Младенца. А это удачей никак не назовёшь. И будущее тоже прогнозировать невозможно.
– Глаза Младенца оставят тебя в покое, и будущее твоё будет счастливым. Что-то есть в тебе такое «чуть-чуть», как сказал профессор, что помогает
– Всё может быть, – согласился я.
– Жаль, что я не встретил похожего на тебя человека в молодости, или не выпал мне знак, типа твоего взгляда Младенца, всё могло быть по-другому.
– Но ничего не потеряно. Изменись сейчас. И поверь мне, не нужен тебе взгляд Младенца.
Антон улыбнулся. – Древние философы утверждали, что если человек не стал мудрым в пятьдесят лет, то ему ничего не остаётся, как заново проходить путь развития. Но есть оговорка, что, как правило, уже не хватит ни сил, ни здоровья. Как раз мой случай.
Мне надоело слушать рассуждения Антона, оправдывающие его слабость духа. Он уже не живёт будущим, и только пытается анализировать своё прошлое. Мне что, упрашивать его не падать духом, как маленького? Бесполезно.
– Не может быть, чтобы ты раньше не встречал в жизни хорошего человека. Хороших людей много. Просто ты не разглядел его, увлёкшись самим собой, – сказал я и встал, добавив. – Пойду тоже чем-нибудь займусь.
А занимался я системно. Меня интересовала органическая жизнь. Не в плане простейших форм жизни, которых пытаются вычислить и обнаружить учёные на Европе. Нет, меня интересовали фундаментальные знания органической клетки, и возможности её генетических изменений в зависимости от окружающей среды. Мне помогал молодой учёный, который вместе с Лили спас нас в первое посещение Европы. Он во время связи с Марсом просил передавать специально для меня файлы учебных источников, и многое объяснял мне с помощью слов и простых опытов. А я помогал ему в его рабочее время, чтобы он больше выкраивал время для меня.
Когда я приходил к Антону на полчасика во время обеда и ужина, то Антон загадочно смотрел на меня, пытаясь понять, чем я живу здесь на научной станции. А я спрашивал, что ему надо, чтобы скоротать время вынужденной неподвижности? Но он ничего не просил, отвечая, что источников информации, находящихся в базе данных на станции ему вполне достаточно.
Как-то Антон спросил у профессора, когда в очередной вечер мы навестили его. – Профессор, вы знаете, чем здесь занимается Лексис?
– Догадываюсь, – ответил он.
– Я тоже догадываюсь. Он хочет в перспективе вырастить на Марсе сад.
– И я думаю, что у него получится, – оптимистично высказал своё мнение профессор. – Ещё относительно молод, характер есть, голова работает, с людьми может ладить. И самое главное, его к такой цели, мне кажется, ведёт сама Мировая гармония. Или подталкивает. Вполне возможно, что марсианские сады – предназначение Лексиса.
– Да, в этом его предназначение. А знаете, профессор, как он упирался и злился на меня, когда я вытаскивал его из марсианской мясорубки, правда, в которую сам и затащил.
– Я представляю, хорошо представляю. Какой он, я понял ещё в первое наше знакомство, и ничего не смог поделать, как дать согласие дочери связать с ним свою судьбу. Нелёгкую, но, думаю, счастливую судьбу.
– Я вам не мешаю, – не выдержав, спросил я, – может мне выйти, чтобы ваш разговор стал более приличным.
Антон и профессор заулыбались. – Не обижайся, мы, чуть шутя, решили поговорить о тебе при тебе.
– Почему вы относитесь ко мне, словно я маленький. Да, я младше вас, но я не ребёнок.
– Ты ребёнок, – ответил профессор. – Не глупый ребёнок, а очень разумный ребёнок. И в этом
Трёх с половиной месячное пребывание наше на Европе постепенно подходило к концу. Антон уже мог немного поворачиваться и приподнимать верхнюю часть тела. А моё колено полностью восстановилось. Транспортный грузовой корабль вылетел к нам с Марса с небольшим опозданием и должен был приземлиться приблизительно через пять дней. Жизнь протекала на Европе обыкновенно и равномерно, когда появились первые новости об повторно возникшем военном конфликте на Марсе.
Через неделю, перед самым отлётом с Европы, мы получили полную сводку об прошедших событиях. Война протекала всего два дня. В космос поднялся из района южного полюса планеты марсианский крейсер и пять военных модифицированных десантных кораблей. Они атаковали крейсер землян и три лёгких корабля прикрытия. Земляне успели подготовиться к атаке, но их ракеты не смогли нанести большого урона марсианскому крейсеру и вывели из боя только два десантных корабля. А напротив сами были полностью разбиты. Оставшиеся в живых земляне с разрушенного крейсера были эвакуированы марсианами. На помощь к крейсеру землян поспешил второй крейсер, находящийся в зоне Марса. Но не успел. Марсиане предложили землянам не повторять участь разрушенного крейсера и прекратить военные действия. Земляне согласились. В тоже время на самой планете массовыми, но организованными действиями были захвачены марсианами важные энергетические и военные объекты. Объекты, которые самоотверженно защищались полицейскими и военными службами были блокированы. Марсиане выдвинули землянам ультиматум. Начались переговоры. Они протекали три дня. Земляне поняли, что противопоставить и в космосе и на Марсе революционерам нечего и подписали ультимативные требования марсиан с небольшими поправками. Главную роль в урегулировании отношений между планетами и признании независимости Марса сыграла ВОБР, как гарант безопасности развития человечества. Она смягчила довольно жёсткие требования марсиан и заставила корпорации признать оставшиеся. Человеческих жертв в результате разумной политики ВОБР было значительно меньше, чем в прошедшее шестью месяцами ранее противостояние.
Мы слушали хронику новостей и смотрели документальные видеоролики. Антон иронически улыбался. А я радовался всем сердцем. Когда мы проанализировали всю информацию, Антон сделал выводы.
– Всё прошло, как по написанному сценарию. Марсианскому сценарию, чуточку подправленному ВОБР, чтобы не потерять своё лицо и, следовательно, влияние. Но меня удивили марсиане. Как было всё организовано и воплощено в жизнь на высоком уровне в течение десяти лет. Из действующего комплекса по добыче полезных ископаемых пробили большой подземный тоннель протяжённостью двести километров в сторону южного полюса, где была создана секретная зона по проектированию, а потом и созданию крейсера. Горнодобывающий комплекс был в зоне внимания землян при последней операции. Там было много вспомогательных производств, впрочем, как и по всей планете. И он был уничтожен. Но за три месяца до операции тоннель был взорван, скрыв все его следы и полностью отрезав марсиан в секретной зоне. Но у них уже было всё для окончательной доводки крейсера. И необходимые средства для жизни, работы людей, и необходимые комплектующие материалы. Последним росчерком пера был вскрыт свод подземного сооружения, и уникальный крейсер вылетел творить новую историю марсианской жизни, точнее, всего человечества.