Глаза ребёнка
Шрифт:
Эти слова со скрытым упреком напомнили жюри, что перед ними мать. Мариан Селлер участливо взглянула на нее. Паже понял, что, акцентируя внимание на тайной стороне жизни Рики, Терезе вместе с Кэролайн удалось добиться сострадания к себе.
Обвинитель был невозмутим.
— И что он сказал на это?
— Что у него назначена встреча и он не может увидеться со мной.
— Он не сказал с кем?
— Нет. — Терри мельком взглянула на свои руки. — Но он дал понять,
— Не выдавал ли его голос, что он подавлен или обескуражен?
— Нет. — Терри подняла голову и посмотрела в глаза Салинасу. — Но насколько я поняла, здесь не является секретом, что Рики никому не говорил всей правды. Ни собственной матери, ни своему психоаналитику, ни учительнице Елены, ни мне и даже, по-моему, самому себе. Также ни для кого не секрет и то, что психически он был крайне несдержан… — Терри беспомощно развела руками. — По правде говоря, на этот вопрос трудно ответить однозначно.
Паже показалось, что Виктор хотел заявить протест, чтобы отклонить последний ответ Терри, но, видимо, счел момент неподходящим, поскольку женщина успела вызвать к себе симпатию зала.
— Она хорошо держится, — шепотом заметил Паже. Однако Кэролайн, которая сидела, задумчиво прищурившись, ничего не ответила.
— Считаете ли вы, — спросил Салинас, — что у мистера Ариаса шалили нервы, когда вы еще жили совместно?
— Только в конце, — спокойно произнесла Терри. — Тогда я уже понимала, что должна сделать все, чтобы забрать у него Елену.
Это был еще один хороший ответ. Терри снова давала понять присяжным, что она прежде всего мать, а не любовница Паже, которая спит и видит, как ей сбежать от мужа.
— Не припомните ли, — сухо проронил обвинитель, — доводилось ли вам за годы совместной жизни с мистером Ариасом видеть, чтобы он собственноручно писал какое-нибудь письмо?
Паже заметил, что Терри колеблется; она словно боролась с искушением ответить на этот вопрос утвердительно.
— Нет.
— Хотя бы короткую записку?
— Я не помню такого.
— Вам известно содержание записки, найденной возле его тела?
— Да.
— На вашей памяти Рики когда-нибудь отзывался о себе как о человеке «эгоистичном и жалком»?
Тереза медленно покачала головой.
— Нет.
— И не говорил этого в тот вечер, когда вы последний раз беседовали с ним по телефону?
— Нет, не говорил, — ответила женщина, расцепив ладони.
Салинас, казалось, нашел нужный ритм.
— Ведь вы собирались поужинать с мистером Паже, верно?
— Да.
— Но он отменил ужин?
— Крис позвонил мне и сказал, что ему нездоровится. Голос у него действительно
— Возражаю, — тут же отреагировал Виктор. — Я понимаю чувства миссис Перальты, но мне начинает казаться, что она начинает трактовать ответы в выгодном для мистера Паже свете.
— Не трактовать, — возразила Кэролайн, — а объяснять. Смысл сказанного миссис Перальтой в том, что она сама разрешила ситуацию с ужином.
Лернер согласно кивнул.
— Я снимаю возражение обвинения. — Он обратился к Терри: — Вместе с тем просил бы вас ограничиться конкретными ответами на вопросы мистера Салинаса.
— Разумеется, Ваша честь. — Всем своим видом Тереза выдавала недоумение и покорность, словно ей и в голову не могло прийти спорить с обвинителем. — Просто мне казалось, что иногда ответить однозначно — «да» или «нет» — значит не ответить вовсе.
Это было сказано с таким невинным выражением, что Лернер, который все прекрасно понял, невольно улыбнулся.
Затем он вновь обратился к Салинасу:
— Вы можете продолжать, обвинитель.
— Как выглядел мистер Паже наутро? — не мешкая, спросил Салинас.
— Уставшим. Но чувствовал он себя неплохо.
— Говоря о промежутке между вашей встречей утром и телефонным разговором накануне вечером, ведь вы не можете с достоверностью утверждать, где был мистер Паже в это время?
Впервые Терри выглядела растерянной.
— Я верю тому, что сказал мне Крис.
— Но ручаться вы не можете?
— Нет, — едва слышано произнесла Терри. — Но Крис не лжет. И он не убийца. Ведь речь здесь именно об этом, не так ли?
Услышав эту простую констатацию символа веры, Салинас, казалось, опешил. Но прежде чем он успел заявить протест, Терри спокойно добавила:
— Мистер Салинас, я приношу свои извинения. Просто мне было необходимо сказать то, что я чувствую сердцем.
Виктору было нечем крыть. Впервые за этот день Джозеф Дуарте оторвался от своих записей.
— Когда вы приехали в Италию, — внезапно сменил тему Салинас, — пытались ли вы связаться с Рики?
— Да. — Терри снова сцепила ладони. — Но по телефону никто не отвечал.
— Сколько это продолжалось?
— Два или три дня. — Терри посмотрела в сторону жюри. — Я думала, он избегает меня. Это было на него похоже.
— Вы звонили в школу?
— Нет. Я позвонила матери — оказалось, что Рики не забрал у нее Елену.