«Глаза Сфинкса». Записки нью-йоркского нарколога
Шрифт:
Мы пытались примирить Фриду с родителями, советовали ей восстановиться в колледже, устроиться на работу, заняться йогой, медитацией, чем-то полезным. Все без толку.
В клинике существовала хорошая традиция – устраивать для пациентов культурные выходы: водить их в кино, на концерты, на дискотеки. Чтобы они, так сказать, учились получать удовольствие не только от наркотиков.
В тот раз мне выпало повести группу на известный стадион «Янкис», где проходил бейсбольный матч.
Кто бывал на стадионе «Янкис», тому не нужно рассказывать, какое чувство там охватывает любого, будь он даже далек от бейсбола: десятки тысяч болельщиков,
Пациентам, понятно, пить пиво нельзя. Неважно, слабый напиток или крепкий. Хоть один градус алкоголя, хоть сто. Алкоголь есть алкоголь.
Все пациенты, поехавшие со мной на стадион, на этот счет были строго предупреждены еще раз. Фрида была в нашей группе.
Очутившись на стадионе, она тут же завела знакомство с двумя мужчинами лет сорока. Не успел я и глазом моргнуть, как те двое нежно обнимали Фриду, а в руке она держала банку пива.
На протяжении всего матча эти два кобеля уговаривали Фриду уехать с ними. Наверное, она им что-то пообещала, а они и соблазнились легким знакомством со столь миловидной девушкой. Если бы не мои строгие предупреждения, не сомневаюсь, после матча Фрида ехала бы не вместе со всеми нами в автобусе, который развозил нас по домам, а куда-то в другом направлении.
Мне тогда стало ясно, что девушка ходит по краешку, сама не понимая этого. Впервые стало ее жалко…
Я снова увидел Фриду через полгода после того, как она бросила лечение. Встреча произошла в отделении «Скорой помощи» госпиталя.
Фрида сидела на кровати, закутавшись в госпитальный халат. Ее знобило. Она меня узнала и слабо улыбнулась. Меня смутили странные ожоги и красные полоски на ее шее и руках.
Она рассказала мне, что познакомилась на улице с мужчиной, который представился биржевым брокером. Он был интеллигентный на вид, даже галантный. Погуляли по городу, затем зашли в бар, пили там пиво и что-то нюхали в уголке. Потом отправились к его друзьям... Фрида очнулась ранним утром где-то под эстакадой метро. Не помнит, что с нею происходило и как она там оказалась. Скорее всего, вместе с пивом ей подсунули какие-то наркотические пилюли, от которых она и отключилась. Одежда на ней была разорвана. Все тело болело.
Понятно, что над девушкой надругались. Но этого мало. Те, к кому она попала в руки, были еще и извращенцами.
Посмотрев на меня, Фрида вдруг приспустила с плеч халат, и я ужаснулся – ее плечи, грудь, спина были в мелких порезах и кровавых ожогах…
А другую девушку – Алину, нашли убитой в квартире ее бой-френда, торговавшего крэком. Раньше Алина вместе с ним курила крэк. Но решила с наркотиками завязать и все колебалась, уходить ей от бой-френда или нет? Иначе не получалось, тут либо-либо: нельзя жить с активным наркоманом и наркодилером, оставаясь чистой. Чудес не бывает.
Бой-френда киллеры убили сразу – двумя пулями, в грудь и голову. Алину сначала изнасиловали, а застрелили потом...
Таково лицо женской наркомании.
Позвольте, а как же любовь? Как же ухаживания, страсти, вздохи? Розы, соловьи?
Да, нужно сказать и об этом. Амур залетает и в наркологические клиники, тем более, что женщин там меньше, чем мужчин, поэтому страсти кипят сильнее.
Любовь в данном
Предлагают, конечно, не из бескорыстных побуждений, отнюдь нет. У мужчины своя выгода. Хороша работающая жена, которая приносит в клювике денежку. Деньги наркоману ой, как нужны. Но работающая жена имеет серьезный недостаток: ей не нравится, что ты – весь исколотый, худой, неработающий – зачем-то часто и надолго запираешься в туалете. Такая жена вначале ворчит, потом кричит, потом угрожает разводом и, случается, врезает в дверь новый замок или уходит, забрав с собой ребенка.
Зато подруга-наркоманка – это боевой товарищ. Такая поймет. Такая не будет ни угрожать, ни орать. Такая будет помогать. С женщиной легче воровать одежду в дорогих бутиках, ее реже проверяют охранники, у нее и пальцы проворнее, чтобы срезать ярлычки с электронными кодами. Ей, начинающей, еще доверяют, значит, будут одалживать деньги. Кстати, она, преданная подруга, отдаст тебе все, что имеет, даже свои пакеты с наркотой. В большинстве случаев наркоманки хранят верность своим мужчинам, не изменяют им, все от них терпят, все им прощают.
Подругу-наркоманку, если уж совсем приперла к стенке нужда и других средств для добычи денег нет, можно предложить кому-то за деньги. Этим чаще всего и заканчивается история такой романтической любви...
Зато в наркологических клиниках кипят страсти. Женщины, с лихвой хлебнувшие разврата, арестов, избиений, – в клиниках расцветают. Мужчины за ними наперебой ухаживают. Как мы ни призываем пациентов к аскетическому воздержанию, все равно бесконечно возникают любовные интриги. На почве ревности вспыхивают конфликты, грозящие перерасти в драки, в настоящие побоища.
Приходят разъяренные жены: мол, мужа с таким трудом удалось затащить к вам в клинику, чтобы он лечился, а у него, подлеца, тут любовница завелась!
Мужья поджидают в машинах неподалеку от клиник, караулят – чтобы жена не слишком увлекалась лечением и не забывала, что у нее все-таки есть семья и после сессий должна сразу ехать домой.
Доходит и до разводов, и побоев. Женщин-наркоманок бьют часто. Бьют мужья, бой-френды, просто торчки.
Помню еще одну пациентку – Дилию, из латиноамериканок, даму с очень пышными статями. На психотерапевтических сессиях Дилия часто делилась с нами своим незавидным положением. Ее бой-френд и употреблял, и продавал наркотики. Лечиться не хотел, обращался с Дилией, по ее же словам, ужасно. При этом уходить из ее квартиры тоже не хотел.
Все в группе прониклись к ней сочувствием. Давали Дилии разные советы: тайно переехать в другую квартиру, либо выставить за дверь его вещи и пойти в полицию, взять Order of Protection (документ, дающий право на специальную защиту от потенциального насильника – авт.).
Разрабатывались настоящие сюжеты, как в романах: ей предлагали скрываться то у какого-то известного священника, то на рыболовецком корабле у знакомого капитана. Со священником и капитаном велись переговоры, Дилии готовили побег.