Глаза, в которых я тону

Сорель Софи

– Что вы здесь делаете, Владимир Александрович? – обеспокоенно спросила она. – Вам плохо?

– Лучше не бывает, – хмыкнул я.

Виталина весь вечер выносила мне мозги своей необоснованной ревностью и глупыми поступками. И как я раньше не разглядел в ней идиотку? После официальной части банкета я направился прямиком к бару и влил в себя изрядную порцию виски. Надо же, к Асе меня приревновала! Или моя симпатия к собственной помощнице так очевидна? Я, конечно, святым не был и, как любой мужик, который не получает в супружеской постели того, что он хочет, иногда получал это на стороне. Но не с Асей.

Я о ней даже не думал в этом смысле… Или думал?

Осоловелым взглядом я посмотрел в светло-зеленые глаза. Ася хмурилась, пытаясь понять, что со мной.

– Давайте я вызову вам такси, – предложила она. – Вам нужно домой.

– Уж куда-куда, а домой мне точно не нужно, – зло бросил я. – Заночую здесь.

Я поднялся и пошатнулся. Ася тут же подставила мне свое плечо.

– Давайте я вас провожу.

– А ты зачем здесь? – спросил я, когда мы уже были в лифте.

Я прислонился к стене и закрыл глаза. Алкоголь потихоньку начал выветриваться, первые его пары улетучились, и если сейчас не закинуться новой порцией, то через пару часов я вообще буду как огурчик.

– А я ключи от дома забыла, – сказала Ася. – Вот заехала, а вы тут…

Лифт наконец-то остановился на последнем этаже, где располагался мой офис и примыкающая к нему спальня со всем необходимым: шкаф с одеждой, кровать, душ, бар.

Мы вышли из лифта. Ася по-прежнему смотрела на меня с тревогой.

– За год не видела своего босса пьяным? – улыбнулся я.

– Ни разу, – ее губ тоже коснулась легкая улыбка, отчего на правой щеке появилась ямочка.

Я знал, что когда она улыбалась вот так, осторожно, как бы и не улыбалась, а лишь намекала на эту улыбку, то именно на правой щеке образовывалась привлекательная ямочка. А вот когда Ася смеялась, то ямочки появлялись на обеих ее щечках.

Неожиданно для самого себя я вскинул руку и коснулся ее лица. Изумленные глаза Аси уставились на меня озадаченно.

– Тебе идет улыбка, – хрипло сказал я, нагнулся и прикоснулся губами к ее губам.

Я почувствовал, как Ася дернулась, отстраняясь, но лишь ощутив сладость ее губ, я тут же перестал что-либо соображать. Схватил ее за талию одной рукой, прижав к себе, а вторую положил на затылок, не позволяя вырваться, и поцеловал уже по-настоящему. Она поддалась и больше не сопротивлялась, ответив на мой поцелуй. В уже совсем просветлевшей голове мелькнула мысль, что я совершаю ошибку, но я заткнул свою рациональность, потому что тут же вспыхнула другая мысль: Виталина ревнует тебя к Асе, так пусть эта ревность будет оправданной. Тем более я решил, что с меня хватит. Не буду я ждать никаких оставшихся четырех лет, а разведусь как можно скорее. Плевать на потерю инвестиций, плевать на все. Сейчас меня волновала лишь девушка, которую я держал в своих руках, и то тепло, что исходило от нее.

Подхватив Асю на руки, я понес ее в спальню, и она прошептала:

– Владимир Александрович, мы не должны…

– Должны, обязательно должны.

Дальше была лишь страсть и желание забыть с ней весь мир. Я утонул в топи ее глаз и не хотел из этой зыби выбираться.

Утро встретило меня солнечным лучом, который настырно светил прямо в лицо. Приоткрыв глаза, я понял, что вчера так и не задвинул жалюзи. Я бросил взгляд

на вторую половину кровати: простыни были измяты, но пусты. Лишь на подушке все еще витал аромат Асиных духов. Я прислушался: может, она в душе или в приемной. Но нет – кругом царила тишина. Все-таки я не ошибся насчет этой девочки. Она умна и тактична. Проведя со мной ночь, Ася решила под утро исчезнуть, чтобы избежать неловкости. Все правильно. Мы не должны были. Или все же должны?

Тут же на ум пришла Виталина и ее вчерашние попытки устроить скандал прямо посреди приема. Жена с каждым днем становилась все более невыносимой.

Приняв душ и выпив отвратнейшего кофе из кофемашины – я признавал лишь тот, который варился по всем правилам, а не заряжался в суррогатную капсулу, – я решил поработать, а потом вернуться домой и поговорить с Виталиной, ведь так продолжаться больше не может.

От изучения графиков через два часа меня оторвал звонок мобильного телефона.

– Алло, – устало бросил я, приняв вызов.

– Не знаю, где ты, наверное, с этой своей шлюхой-секретаршей, а может, еще с какой, – тут же начала визжать Виталина, – но хочу поставить тебя в известность: я наконец-то беременна.

Я замер. Чего-чего, а подобной новости сегодня я не ожидал.

– Ты уверена? – наконец выговорил я.

– Да! Думаешь, почему я вчера не пила? Меня тошнит каждое утро уже вторую неделю, но ты ведь этого не замечаешь, потому что не спишь дома, – огрызнулась она. – Я только что от врача. Беременность семь недель.

– Поздравляю, – сухо сказал я и добавил: – Сейчас приеду.

Отключив мобильник, я закинул руки за голову и закрыл глаза. Два года я с нетерпением ждал этой новости, но теперь, когда Виталина оказалась беременной, радости не испытывал. Вообще ничего не испытывал. Лишь на губах догорали поцелуи Аси.

Глава 9

Сейчас

Ася

Предавшись воспоминаниям, я не заметила, как прошел полет. И вот самолет уже шел на посадку.

Мишка так и не проснулся, даже когда пришла пора выходить. Я подхватила его на руки, краем глаза заметив, как Воронов дернулся, чтобы самому взять сына. Я с такой силой прижала Мишку к себе, что он недовольно заворочался. Воронов верно оценил мое движение и процедил сквозь зубы:

– Да не отниму я его у тебя, глупая девчонка, иначе зачем бы позволил тебе прилететь сюда?

– Извините, – прошептала я, покраснев, кажется, до корней волос.

Воронов пошел на выход первым, а я с Мишкой следом.

Мы быстро прошли все процедуры – их, можно сказать, и не было – и вышли из здания аэропорта. На меня тут же пахнуло теплым морским воздухом. Я даже зажмурилась от наслаждения: почти три года я не была здесь.

Вскоре мы сели в огромный внедорожник, в котором я кое-как разместила Мишку в детском кресле, отчего он захныкал.

– Ничего, маленький, осталось чуть-чуть потерпеть, – прошептала я, гладя сына по головке и втайне проклиная Воронова: это из-за него ребенок не может толком поспать, а ведь ночь на дворе. Неужели нельзя было подождать до завтра.