Гленнкилл
Шрифт:
Руки мясника сжались в кулаки. Раздался угрожающий хруст. Моппл нервно задергал ушами.
— Ведьма? Все, что было нужно моей сестре, — это немного честности!
От холодной ярости мясника Длинноносый опять сник.
— Ты даже не знаешь, что я для тебя сделал, — жалобно протянул он. — Ты полагаешь, они не хотели с тобой разделаться? Кто убедил их этого не делать? Я! А потом один из этих подонков подбросил на место преступления твою цепочку. Ту, золотую, от Кейт.
Он ухмыльнулся:
— Слава Богу, он покаялся. Я сразу же побежал ее искать.
— Джош, — скучным голосом произнес Хэм.
Длинноносый
— Ты знаешь?
— Я знаю, что она была на мне, когда Том позвал меня в трактир. А потом, когда мы пришли к телу Джорджа, ее уже не было. Ясно, что кто-то хочет навесить это дело на меня. А кто? Джош, эта крыса! Терпеть меня не может, хотя я не понимаю за что.
Мясник задумчиво покачал головой.
— Не надо было колотить его после свадьбы Джорджа, — сказал Длинноносый.
Но мясник пропустил эту реплику мимо ушей.
— И? — Он взглянул на собутыльника. — Ты нашел мою цепочку?
— Нет, — признался тот. — Но хотел.
— Только потому, что, если со мной что случится, все вскроется, — презрительно бросил мясник.
— Ну так сделай это! — опять осмелел Длинноносый. — Повесь мои любовные письма на двери церкви, повесь все грязное белье! Если это кого-то вообще заинтересует после стольких-то лет.
— Поверь мне, — с усмешкой ответил Хэм, — заинтересует.
Длинноносый хлебнул из стакана.
— Да, тебе не позавидуешь! Что только не приходится выслушивать на исповеди!.. — пробормотал Хэм. — Что они тебе должны выкладывать! Лопатой! Кому это только в голову пришло…
Он покачал головой.
Длинноносый перегнулся через стол, едва не завалившись вперед, и уставился на Хэма. Мясник отпрянул, крутнув кресло.
— Никто из них ничего не говорил. Никто. Ни слова. Даже на исповеди. О Маккарти — да, про это я уже не могу слышать! Но о Джордже — ни слова. Они подумывали об этом, это точно. Но никто не решился.
Хэм пожал плечами, словно это его не слишком-то и удивило. А собеседник с каждым словом все больше возбуждался.
— От этого молчания, Хэм, мне страшно! Даже перед Господом… Я думаю, они бы покаялись. Но не похоже, чтобы это были они, понимаешь? Они всегда так рвались очистить свою совесть… Мне кажется, что тот, с лопатой, просто больной.
В глазах его мелькнуло подозрение.
— Послушай! А ты зачем туда пришел? В день похорон Джорджа?
У Хэма вытянулось лицо. Похоже, ему было неприятно вспоминать о том утре. Он стеклянным взглядом смотрел в окно, прямо в карие глаза Моппла.
— Я хотел найти свою цепочку, — буркнул он. — Я пришел к той же мысли, что и ты, правда, без всякой исповеди. Джош — идиот. Когда полицейские не зашли ко мне, я подумал: может быть, она еще валяется там?..
Глаза Хэма остановились на чем-то, и он замолк.
Длинноносый рассмеялся:
— Как раз в это же время и Джош пошел ее искать, раскаяние и все такое. И тоже не нашел. Что-то тут нечисто, и я думаю…
Он замолчал, увидев застывшее в ужасе лицо Хэма. Он решил выяснить, куда смотрит мясник, и замер. Побледнев, как покойник, он схватился за левую сторону груди.
— Это он! — закричал Хэм. — Сейчас я до него доберусь!
Ловким движением он развернул кресло и с грохотом покатился к двери. Длинноносый в полной прострации таращился на черный прямоугольник окна, где еще несколько секунд назад
Моппл, Мапл и Отелло под моросящим дождем бежали к своему выгону. Они были довольны собой. Если они до конца и не изгнали свой страх, зато напустили его на Длинноносого и мясника.
Отелло гордо шел впереди. Значит, он произвел неизгладимое впечатление на Длинноносого своими рогами. Хотя бы ради этого стоило затевать это предприятие. Даже Моппл шел с высоко поднятой головой. Мельмот был прав! Бесстрашный овечий взгляд может напугать людей.
Моппл прибавил шагу и оказался плечом к плечу с Отелло. Он в застенчивости хотел было отстать на пару шагов, когда Отелло взглянул на него, повернув голову.
— Ты столкнул мясника с обрыва? — спросил он в упор.
Моппл гордо поднял голову. Как он поддел мясника! Хотя тот был сильный, как кабан! Да, овца действительно может достигнуть многого…
На мгновение нахлынули воспоминания. Но Моппл отогнал их.
— Нет, — вздохнул он. — Он гнался за мной в тумане. И свалился.
Моппл опустил голову.
Отелло насмешливо фыркнул, но физиономия у него была дружелюбная.
— Все равно это успех, — сказал он.
Они подождали Мисс Мапл, которая немного отстала. В задумчивости она отщипывала листочки с кустов у дороги.
17. Корделия знает полезные слова
Это было задолго до того, как Мисс Мапл увидела свою первую зиму. Джордж тогда каждое утро ел хлеб с маслом и кленовым сиропом. В погожие дни он всегда завтракал на воздухе, на виду у всех овец, под их завистливыми взглядами. Сначала он ставил складной столик перед ступенями вагончика. Потом заваривал кофе. Потом приносил тарелку с бутербродами. И снова уходил в вагончик подгонять кофеварку. В это время хлеб оставался без присмотра. И овцы с тоской смотрели на него. Но считать до пятидесяти умела лишь Мисс Мапл. Как только Джордж щелкал по кофеварке и она с треском приступала к работе, начинался отсчет. От одного до пятнадцати — Мапл пробиралась к вагончику. От пятнадцати до двадцати пяти — предусмотрительно заглядывала в дверь вагончика. От двадцати пяти до сорока пяти — осторожно слизывала сироп с хлеба, так осторожно, что на масле не оставалось и намека на след от овечьего языка. Нужно было оставить только тонкий слой коричневого сиропа, чтобы Джордж ничего не заметил. За оставшиеся пять секунд она успевала прибежать назад и спрятаться за пушистым телом матери, которой все это очень не нравилось. А потом выходил Джордж с дымящейся чашкой кофе и приступал к завтраку.
Однажды кофеварка сломалась, и Джордж со скрещенными на груди руками появился в дверях на счете тридцать пять. В тот день Джордж дал ей имя — еще до первой ее зимы. Остальные овцы немного завидовали, а мать была так горда, словно воровство сиропа было ее личной заслугой. Сама же Мапл до самого заката жеманно расхаживала по лугу, как самая юная овца, получившая собственное имя.
Овцам не надо было доказывать, что Мисс Мапл — самая умная овца во всем Гленнкилле, а может быть, и во всем мире. Поэтому, несмотря на усталость, они внимательно слушали ее рассказ о том, что произошло в деревне. Моппл и Отелло дополняли его подробностями.