Глиняные кулаки

Бородин Стас

Грохот был такой страшный, будто сам Аннувир разверзся, пытаясь поглотить весь мир зловонной пастью.

Гигантский столб огня в одно мгновенье испепелил останки тонущего судна, а вместе с ним и два корабля, стоящие в миле друг от друга, да спешащие к берегу под белым флагом шлюпки.

Огненный смерч прокатился по всей акватории порта, поджигая стоящие у пирсов корабли и лодки, поджигая склады, прилавки рыбного рынка и рощицы вечнозеленых кипарисов.

Пламя ярилось на поверхности воды, перепрыгивая с волны на

волну, непогасимое и неукротимое.

Ниал успел бросить всего лишь один взгляд на огненную бездну, разверзшуюся у стен города, когда невидимая раскаленная рука подхватила его словно былинку, и подбросила высоко в небо.

Верзила с ужасом глядел, как вокруг него в воздухе кувыркаются сотни тел, а внизу, неимоверно медленно проплывают крыши домов и кроны деревьев.

Керамические пальцы Арпадара заскрежетали, вцепившись мертвой хваткой в железные поручни. Ноги Элиседа оторвались от пола, невидимые нити, связывающие его с марионеткой, натянулись, неслышно звеня, и, спустя мгновение, юноша тяжело рухнул на каменные плиты парапета, больно ударившись о него коленями.

Вокруг было пусто. По городской стене словно прошлась невидимая метла, сметая горожан, как палые листья.

Далеко внизу с жутким ревом полыхало море. По волнам скакали огненные смерчи, скручиваясь в тугие узлы, и взрываясь ослепительными вспышками, разбрасывая вокруг огненные протуберанцы и вздымая облака шипящего пара.

Возле самого берега полыхали тысячи торговых кораблей. Горели причалы, горели склады, горели высоченные стрелы подъемных кранов.

Ревущее пламя захлестнуло рынок, превратив лабиринт улиц, переулков и площадей в смертельную ловушку для тех торговцев, что не решились покинуть своих палаток и прилавков.

Элисед видел, как крошечные черные фигурки мчатся к городским воротам, однако огненные языки с легкостью их настигали, превращая беглецов в визжащие от боли и ужаса факела.

Юноша отпрянул от перил, не в силах больше смотреть на эту страшную картину. С подбородка закапала кровь из прокушенной губы, а металл, под керамическими пальцами марионетки заскрежетал, сминаясь и выгибаясь.

– Глупцы! – вздохнул кукловод, тряся в бессильной злости головой. – Неужели вы не понимаете, что делаете!

От нового страшного взрыва затряслась земля, и в воздух полетели огромные каменные глыбы и фрагменты зданий.

Часть порта, которая была отведена под стоянку военных кораблей, исчезла в ревущем белом пламени. На месте арсенала теперь чернела глубокая черная воронка, от которой в разные стороны змеились дымящиеся трещины.

Одна из них в считанные секунды достигла городских стен, и врезалась в ров наполненный водой.

Огонь прыгнул вперед, и все исчезло за непроницаемой завесой из шипящего клубящегося пара.

Элисед потянул куклу к себе и, пошатываясь, двинулся к лестнице, спускающейся

с укреплений в город. Остановившись на верхней ступеньке, он вновь закусил губу, глядя на страшную картину, поджидавшую его уже с другой стороны стен.

Вся земля, на сколько хватала глаз, была вымощена мертвецами. Трупы лежали вповалку на мостовой, они валялись на крышах окрестных домов и свисали с деревьев.

На покрытом штукатуркой камне алели алые потеки, в тех местах, куда врезались сброшенные со стен горожане.

Те, кому посчастливилось остаться в живых, копошились среди мертвецов, моля о помощи, не в силах самостоятельно подняться или опереться на поломанные конечности.

– Будьте вы прокляты! – застонал юноша, закрывая глаза рукой. – Будьте вы все прокляты!

Ниал громко взвыл, когда обломок ветки, проскрежетав по кирасе, вонзился ему в плечо. Ухватившись обеими руками за верхушку платана, он попытался замедлить падение, однако хрупкие веточки с громким треском обломились, оставив в его ладонях лишь по пригоршне зеленых листьев.

Пролетев как ядро сквозь древесную крону, верзила врезался в крышу, и заскользил вниз, по крутому скату, гремя по красной черепице как огромный медный таз.

Ухватившись за край водостока рукой, в разодранной в клочья перчатке, Ниал на мгновение притормозил, слушая, как трещит сминающаяся под тяжестью его тела жесть, и спустя мгновение вновь ухнул вниз, обрывая натянутые между домами веревки с висящим на них бельем.

Мостовая оказалась сегодня даже более твердой чем обычно. Она с распростертыми объятиями бросилась к верзиле на встречу, и от всей души прижала его к своей бугристой груди.

– Хвала Орваду! – захрипел Ниал, перекатываясь на спину, и срывая с лица влажные кружевные панталоны. – Я опять остался жив!

Словно в ответ на его слова, откуда-то сверху плюхнулось безжизненное тело. Голова горожанина раскололась от удара о мостовую, а поломанные ноги растопырились в разные стороны под самыми немыслимыми углами.

– Спасибо тебе, Орвад! – Ниал поспешно вытащил из-за пазухи цепочку, с крошечным молоточком, и от души поцеловал амулет. – Спасибо, спасибо, спасибо!

Поднявшись на ноги, верзила прислонился к стене дома, и не глядя нащупал торчащий из плеча обломок ветки.

– Не, вытаскивать тебя слишком опасно, – пробормотал он, ковыряя ногтем гладкую кору. – Сидит хорошо, как пробка в бутылке!

Верзила захихикал, осматриваясь по сторонам.

Чуть поодаль, неловко подвернув под себя ногу, сидел пожилой мужчина. Кровь из разбитой головы заливала ему глаза, и он беспомощно шарил руками по земле, будто бы что-то разыскивая.

– Вот же бедолага, – Ниал вздохнул и направился к раненному, на ходу подбирая с мостовой чистую простынь, которую минутой раньше сам и сорвал с бельевой веревки.