Глобализация: тревожные тенденции
Шрифт:
* * *
Результаты политики, навязываемой Вашингтонским консенсусом, не были ободряющими: развитие большинства стран, принявших его положения, было медленным, и там, где рост происходил, его плоды распределялись неравномерно; управление кризисами осуществлялось ошибочно; переход от коммунизма к рыночной экономике (как мы увидим ниже) дал разочаровывающие результаты. В развивающемся мире назревают серьезные вопросы. Те, кто последовал рекомендациям и критериям политики фискальной экономии, теперь, спрашивали: когда же мы увидим плоды? В большинстве латиноамериканских стран после короткой вспышки роста в начале 1990-х годов наступили стагнация и рецессия. Рост не продолжился, не устоял - можно было бы сказать, не обладал устойчивостью. В складывающейся ситуации показатели так называемой послереформенной эры выглядели не лучше, а в некоторых странах - хуже, чем в предреформенный период, когда проводилась политика импортозамещения (т.е. страны прибегали к протекционизму для того, чтобы защитить отечественное производство от импорта) в 1950-х и 1960-х годах. Среднегодовой темп прироста в регионе составил в 1990-е годы 2,9 процента, т.е. всего лишь половину от темпа 1960-х годов, равного 5,4 процента.
Бросая
Реформы по Вашингтонскому консенсусу подвергли страны значительным рискам, и их распределение было непропорциональным, в ущерб тем, кто менее всего был способен справиться с ними. Точно так же, как во многих странах, темпы и последовательность реформ были такими, что уничтожение рабочих мест шло быстрее, чем их создание. Аналогично бремя рисков, возлагаемое на население, распределялось так, что превосходило способность к образованию институтов, предназначенных для помощи населению, включая и создание социальной страховочной сетки.
Разумеется, в Вашингтонском консенсусе содержались важные предостережения, в том числе выводы о необходимости проведения осмотрительной фискальной и кредитно-денежной политики. Эти уроки были хорошо усвоены странами, добившимися успехов; но большинство из них усвоили их не от МВФ.
Иногда МВФ и Всемирный банк подвергались несправедливым обвинениям за те предостережения, которые они делали, - никто не любит, чтобы ему говорили, что он живет не по средствам. Но критика этих международных экономических институтов нацелена глубже: хотя в их программе развития было много хорошего, однако реформы, даже желательные с долговременной точки зрения, должны осуществляться осторожно. Теперь уже широко признано, что проблема темпов и последовательности реформ не может быть проигнорирована. Еще более важным является то, что для развития нужно знать много больше, чем содержится в этих уроках. Это - альтернативные стратегии - стратегии, которые отличаются не только расстановкой акцентов, но и содержанием политики; включают земельную реформу, не предусматривают либерализацию рынка капитала; стратегии, которые обеспечивают меры поддержания конкуренции до начала приватизации и гарантируют, чтобы создание рабочих мест сопровождало либерализацию торговли.
Эти альтернативы используют рыночные механизмы, но признают, что важная роль остается за государством. Они признают важность реформ, но считают при этом, что им нужно придать правильный темп и правильную последовательность. Они видят перемены не просто как экономические проблемы, а как часть более широкой эволюции общества. Они признают, что для долговременного успеха реформам нужна широкая поддержка, а если это так, то и плоды реформ должны получить широкое распределение.
Мы уже привлекали внимание к примерам такого рода успехов: ограниченных в Африке, например в Уганде, Эфиопии и Ботсване, и более широких в Восточной Азии, включая Китай. В главе пятой мы подробнее рассмотрим некоторые успешные примеры перехода к рынку, в том числе в Польше. Эти успехи показывают, что развитие и переход к рынку возможны; успехи в развитии намного превосходят то, что можно было себе представить полстолетия назад. Тот факт, что эти успехи достигнуты благодаря следованию стратегиям, существенно отличающимся от Вашингтонского консенсуса, говорит сам за себя.
Каждый период времени и каждая страна различаются. Достигли бы другие страны таких же успехов, если бы они следовали восточноазиатской стратегии? Сработали ли бы стратегии, оправдавшие себя четверть века назад, в сегодняшней глобальной экономике? Экономисты могут иметь разные точки зрения по этим вопросам. Но страны должны рассматривать альтернативы и с помощью демократического процесса делать свой выбор. Задача международных экономических институтов должна заключаться - и должна была заключаться - в обеспечении стран всем необходимым, чтобы этот выбор делался осознанно, на основе информации и с пониманием последствий и рисков, заключающихся в каждой альтернативе. Сущность свободы - в праве делать выбор и принимать на себя ответственность за последствия.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. ВОСТОЧНО-АЗИАТСКИЙ КРИЗИС
КАК ПОЛИТИКА ВМФ ПОСТАВИЛА МИР НА ГРАНЬ ГЛОБАЛЬНОГО КОЛЛАПСА
Когда тайский бат рухнул 2 июля 1997 г., никто еще не знал, что это начало крупнейшего со времен Великой депрессии экономического кризиса, который распространится из Азии на Россию и Латинскую Америку и будет угрожать всему миру. В течение десяти лет бат обменивался на доллар в соотношении 25:1; за сутки он упал на 25 процентов. Ширились валютные спекуляции, быстро охватив Малайзию, Корею, Филиппины и Индонезию. Начавшееся крушение валюты и биржевых курсов к концу года грозило втянуть в этот процесс банки региона и фондовые биржи, а за ними всю экономику. Сейчас кризис окончился, но некоторые страны, как, например, Индонезия, до сих пор ощущают его последствия. К сожалению, проводимая МВФ политика, осуществлявшаяся в это беспокойное время, способствовала ухудшению положения. Поскольку МВФ был создан с конкретной задачей предотвращения таких кризисов и организации выхода из них, факт провала его политики в столь многих областях потребовал переосмысления роли Фонда, причем многие в Соединенных Штатах и за рубежом призвали к перестройке ряда стратегий МВФ, равно как и его самого в качестве института. Действительно, ретроспективно стало ясно, что политика МВФ не только усугубила спад, но и была частично ответственна за его возникновение: излишне быстрая либерализация финансового рынка и рынка капиталов была, по-видимому, главной причиной кризиса, хотя сами страны,
Кризис застал наблюдателей врасплох. Незадолго до него МВФ даже прогнозировал быстрый рост. В предшествовавшие три десятилетия Восточная Азия не только развивалась быстрее и лучше справлялась с сокращением бедности, чем любой другой регион мира, но и сохраняла большую стабильность. Она избежала колебаний экономической конъюнктуры, свойственных всем рыночным экономикам. Эти внушительные достижения широко известны под именем «восточноазиатского экономического чуда». Говорят, что МВФ был настолько уверен в регионе, что назначил старослужащего преданного человека на пост директора по Юго-Восточной Азии как на спокойную, предпенсионную должность.
Когда кризис разразился, я был поражен, сколь жестко критиковали МВФ и министерство финансов США азиатские страны. Согласно МВФ, азиатские национальные институты насквозь прогнили, их правительства полностью коррумпированы, и все там нуждается в реформировании. Эти яростные критики вряд ли были экспертами по региону, и их утверждения резко противоречили моим представлениям. Три десятилетия я ездил по региону, изучая его. Лоуренс Саммерс в бытность свою вице-президентом по исследовательской работе попросил меня от имени Всемирного банка принять участие в большом исследовании «восточноазиатского чуда», возглавив группу, изучающую финансовые рынки. За почти два десятка лет до этого, когда Китай только начал свой переход к рыночной экономике, меня пригласили туда для участия в обсуждении стратегии развития страны. В Белом доме я продолжал следить за регионом, возглавляя, в частности, группу, которая составляла ежегодные доклады по АТЭС (Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество, группа стран, расположенных на побережье Тихого океана, ежегодные встречи лидеров которых привлекали все больше внимания по причине растущего экономического значения региона). Я активно участвовал в дебатах по Китаю, происходивших в Совете национальной безопасности, причем в то время, когда напряженность вокруг концепции «сдерживания» [27] , выдвинутой администрацией, доходила до крайности. В качестве члена кабинета меня послали для встречи с премьером Китая Чжу Жунцзы с целью урегулировать положение. Я был одним из немногих иностранцев, которых приглашали на ежегодную августовскую загородную встречу лидеров страны в узком кругу для обсуждения политического курса.
27
«Политика сдерживания» (containment policy) является стратегией «холодной войны» США и их союзников. Предложена американским дипломатом Джорджем Ф. Кеннаном и нашла официальное выражение в доктрине Трумэна (1947) в применении к СССР и его союзникам. Она предусматривала три компонента: восстановление баланса сил (фактически создание системы союзов по периметру социалистического лагеря), подрыв способности СССР к распространению своего влияния (игра на противоречиях в социалистическом лагере, в первую очередь использование разрыва между СССР и Югославией), модификацию советской концепции международных отношений (ведение переговоров и заключение соглашений между противоборствующими блоками, что содержало в себе элементы политики мирного сосуществования). В дальнейшем «сдерживание» и «мирное сосуществование» использовались, взаимно дополняя друг друга, причем «сдерживание» играло роль военно-стратегического фактора, а «мирное сосуществование» разыгрывалось в рамках информационно-психологической войны. Аналогичным образом «политика сдерживания» применялась и к КНР с момента ее возникновения. После окончания Корейской войны центральными элементами в этой политике сделались поддержка чанкайшистского режима на Тайване и Вьетнамская война. Разрыв между Советским Союзом и КНР при Н.С. Хрущеве позволил США постепенно перейти от чистой «политики сдерживания» в отношении Китая к политике разыгрывания «китайской карты». Развивая эту линию, США в 1971 г. перестали препятствовать восстановлению места КНР в ООН и Совете Безопасности. Визит президента Р. Никсона в Китай (1972) положил начало восстановлению дипломатических отношений между США и КНР. Однако элемент «сдерживания», хотя и отошел на задний план, все же сохраняется до сих пор. С крушением социалистического лагеря и распадом СССР он усилился. Феноменальный экономический успех КНР и возможное в перспективе превращение Китая в сверхдержаву беспокоят правящие круги США. Объектом трений между США и Китаем по-прежнему остается тайваньский вопрос. Сейчас к нему добавилась проблема развертывания американской противоракетной обороны, которая может лишить стратегические ядерные силы КНР возможности нанести «удар возмездия». Китай также подвергается давлению со стороны США по вопросам «прав человека». Вместе с тем в политике США в отношении КНР есть элементы «стратегического партнерства», проявлением чего стала недавняя поддержка со стороны США вступления КНР в ВТО. Колебания между «сдерживанием» и «партнерством» в китайской политике Америки отражают внутренние противоречия в истеблишменте, политической элите и бизнесе США.
– Примеч. пер.
Меня поразило, как институты этих стран могли оказаться столь прогнившими, если они на протяжении длительного времени так хорошо функционировали? Разница в оценках региона между тем, что было известно мне, и обвинениями МВФ и министерства финансов казалась малопонятной до тех пор, пока я не вспомнил бурную полемику вокруг самого «восточноазиатского чуда». МВФ и Всемирный банк почти сознательно избегали изучения региона, хотя можно предположить, что ввиду его успехов они естественным образом стали бы обращаться к его опыту для использования в других местах. Только под давлением Японии, предложившей оплатить расходы, Всемирный банк занялся исследованием проблемы экономического роста в Восточной Азии (окончательный доклад опубликован под названием «Восточно-азиатское чудо»). Причина была очевидной: эти страны добились успехов не только вопреки тому, что не последовали в большей части диктату Вашингтонского консенсуса, но именно потому, что они ему не последовали. Хотя эти выводы экспертов в окончательном, официально опубликованном докладе были приглушены, в проведенном Всемирным банком исследовании «восточноазиатского чуда» была выявлена важная роль, которую сыграло государство. Это радикально отличалось от столь излюбленного тезиса Вашингтонского консенсуса о минимизации роли государства.