Глубинная ловушка
Шрифт:
– Чего молчишь?
Ну, слава богу – выговорился. Отдохнуть захотел, меня послушать.
– Жду своей очереди, товарищ генерал.
– Она подошла. Рассказывай.
А вот хрен вам, Сергей Сергеевич, и еще раз хрен вместо отдыха и послушать. Читайте…
– Все подробно изложено в отчете, – кладу на стол несколько скрепленных стандартных листков.
– В отчете… – кривит старик тонкие губы, надевает очки, двигает к себе мою писанину и нехотя пробегает первые строчки.
К началу второго листа в его глазах появляется интерес, а к началу третьего он предлагает
Да, Сергей Сергеевич, вы становитесь предсказуемы. Неужели вместе со мной стареете?!
Финал моего опуса он дочитывает, бегая по кабинету.
Все, ознакомился. Стоит и пристально смотрит в окно. Потом перемещается к большой карте; поправив очки, изучает Баренцево море.
– Как ты любишь приговаривать?.. Интересно девки пляшут? – по-доброму усмехается старик. И, бросив на листок очки, задает коронный вопрос: – Уверен?
– На девяносто два процента.
– А восемь куда дел?
– Оставил на погрешность видимости из-за фитопланктона.
Сквозь довольную улыбку звучит серьезный голос:
– Много ли народу знает о вашей встрече с неизвестной лодкой?
– Четверо из команды, включая меня.
– Пожалуйста, побеспокойся о том, чтобы о ней больше не узнала ни одна душа.
– Уже побеспокоился.
– Похвально. Похвально… Хорошо, Евгений, мы проверим изложенные в отчете факты, побеседуем с каждым из участников событий и постараемся выяснить принадлежность той субмарины…
– Сергей Сергеевич, лодки подобного класса, как правило, используются для доставки диверсантов или разведчиков в район операции…
Шеф повелительным жестом останавливает мою речь.
– Об этом позже, Евгений. Сейчас тебе нужно отдохнуть, ввиду предстоящей завтра дальней дорожки.
– На Каспий? – криво усмехаясь, покашливаю в кулак.
А что делать? Моральное удовлетворение надо не требовать, а получать, пусть даже слегка аморальным способом.
– Не дождешься, – бурчит старик. – Рано тебе на покой. Поезжай к своим в профилакторий: малость расслабьтесь, выпейте коньячку за ужином, выспитесь. А утром в самолет и…
– Куда?
– В Тикси. Работа для вас имеется. В море Лаптевых…
Часть II. «Aquarius»
Глава первая. Москва – Тикси
Дважды моим пловцам из «Фрегата» доводилось летать в Тикси с последующим пятнадцатиминутным переездом в морской порт и посадкой на специальные или военные корабли. Кажется, в тамошнем аэропорту базируются самолеты авиакомпании «Полярные авиалинии», хотя в названии могу ошибиться – уголовные дела на проворовавшихся коммерсантов ныне заводятся чаще, чем бьют куранты на Спасской башне. Ну а вместе с обнаглевшими ворами исчезают одни названия и появляются другие.
Для перелета из Москвы в Тикси «контора» выделила лайнер среднего класса. И дело не в количестве наших огромных сумок со снаряжением, баллонов с гелиево-кислородной смесью и коробок с оружием – мы давно научились
– Это знак, Женя, – хихикает Белецкий, приметив мой изумленный и одновременно оценивающий взгляд. – Она второй раз появляется на твоем горизонте!
– Роковое совпадение! Если бы она работала стюардессой или летчицей – никто бы частоты случайных встреч не заметил, – «подкидывает дровишек» Устюжанин.
Мне и самому немного странно. Впервые мы повстречались с этой милой стройной барышней несколько дней назад. Встреча была мимолетной и произошла здесь же – буквально на соседней самолетной стоянке. И вот снова пересеклись у трапа…
Сумки погружены в синие багажные контейнеры; из-за лохмато-хвостатого коллеги мы поднимаемся по трапу последними, пропуская вперед остальных пассажиров. В самолетах Босс предпочитает располагаться в центральном проходе, ибо между рядами кресел ему тесновато. Занимаем места в салоне по правому борту лайнера.
Симпатичная темноволосая особа оказывается рядом – через проход. Высунувший язык Босс оказывается как раз между нами. Вокруг барышни, как и в первую нашу встречу, увивается молодой тощий парнишка – ботаник без очков. Сейчас он устроился возле окна, с детским любопытством таращится в иллюминатор, улыбается и о чем-то приглушенно говорит спутнице. Лицо той непроницаемо, на коленях журнал, глаза прикрыты…
* * *
Полет продолжается около часа.
Симонов наконец-то угомонился и заснул, отвернувшись к иллюминатору. Сегодня он опять был в ударе и всячески намекал о своих чувствах. Дурачок…
Перед тем как заснуть, он пролепетал:
– Вы узнаете их, Анна Аркадьевна?
– Ты о ком?
– О крепких дядьках, сидящих через проход. В прошлый раз вы приняли их за телохранителей.
– Узнаю-узнаю. Спи.
«Ах, вот оно в чем дело! – вскидывает тонкую бровь женщина. – Теперь действительно узнаю. Особенно эту огромную собачку и высокого здоровяка-брюнета…»
Анна изо всех сил пытается отключиться, а покой со сном не приходят. Что-то мешает. Наверное, ужасная усталость, одолевавшая весь последний год.
Господи, как же она измоталась! И сколько потратила нервов!
Бесконечная череда совещаний, стендовых испытаний, командировок, технических советов… И никакой личной жизни. Никаких просветов. А ведь пару лет назад все обстояло иначе: она носила короткую мальчишескую стрижку, встречалась с любимым человеком, выезжала на выходные из Воткинска в республиканский центр или в соседнюю Пермь. А отпуска неизменно проводила на берегу теплого моря.
«Ответственности тогда было меньше, а свободы больше, – не открывая глаз, вздыхает Воронец. – Поторопилась я с защитой докторской. Поторопилась… Вот и осталась у разбитого корыта. Все есть: и должность, и деньги, и положение. А в душе холодная пустота. И на сердце кошки скребут – выть порой хочется…»