Глубинная ловушка
Шрифт:
Что ж, молодец служивый – исправно несет службу.
Представляюсь:
– Капитан второго ранга Черенков. Может, пропустишь?
Кивнув, он почтительно отступает. Знать, предупрежден.
Ныряю в залитое ярким светом нутро вертолетного жилища. В левом ангаре стоит вторая «вертушка» – противолодочная, большую часть правого занимают разложенные на полу железяки, поднятые нами со дна.
Подозрительная тишина. Ни техников, ни летчиков.
У внешней стены в задумчивом безмолвии стоят четверо: скрестивший на груди руки Сергей Сергеевич, рядом с ним контр-адмирал Черноусов, чуть
Мы не в армии – чеканить шаг и громко рапортовать у нас не принято. Отметив про себя некую странность в поведении присутствующих, подхожу и вопросительно взираю на генерала ФСБ.
Он с минуту молчит, избегая встречаться со мной взглядом. Потом обращается к представителю завода:
– Анна Аркадьевна, пожалуйста, изложите еще раз свои заключения. Для командира группы пловцов.
– Пожалуйста, – нервно поводит молодая женщина плечиком. – Наше заключение коротко: этот хлам не имеет никакого отношения к третьей ступени «Молота». Абсолютно никакого. Скорее всего, данные обломки вообще не от ракетных элементов.
– Интересно… А от чего же они по-вашему? От «Академика Антонова»?
– Понятия не имею.
– Но позвольте! Кроме пропавшего «Антонова» и обломков ваших ракет, на дне здешнего моря быть ничего не может. Физически не может!
– Это не «Молот».
Другие участники «экспертизы» деликатно помалкивают. А я, споминая сумасшедший холод, в котором пришлось барахтаться ради подъема этого «хлама», начинаю тихо закипать.
– Стало быть, пора звать уфологов – мы подняли останки инопланетного корабля?
– Это не «Молот»! – настаивает она, четко проговаривая каждое слово.
– Ну, извините, – развожу руками, – другого товара в тамошнем супермаркете не оказалось. Не завезли! Пришлось довольствоваться этим…
– Не горячись, Женя, – снисходит до простого обращения шеф. – Мы и сами пока ничего не понимаем.
Глава четвертая. Море Лаптевых
Покинув вертолетный ангар, мы отправляемся длинными корабельными коридорами в кают-компанию на ужин. Впереди Анна со своим вечным спутником Симоновым, за ними я с генералом, замыкает шествие контр-адмирал с командиром БПК.
– Ничего не понимаю, – тихо признаюсь шефу.
Приобняв меня, он пускается в объяснения:
– Видишь ли… Все три ступени «Молота» работают на твердом топливе, поэтому, когда летчики сообщили о масляном пятне, Анна Аркадьевна сразу высказала свои сомнения – дескать, от твердого топлива пятен на поверхности моря не остается. Честно скажу: мы со Скрябиным предполагали, что на дне под пятном вы обнаружите пропавшее судно. И вдруг вместо «Антонова» – какие-то непонятные обломки.
– Я не спорю – возможно, эти железяки никакого отношения к ракетам и не имеют. Значит, надо проверить район на предмет останков судна. В радиусе ста метров наш сканер больших объектов не зафиксировал, но топливо могло вытечь из судна до момента его погружения. И часть оборудования могло сорвать с палубы раньше
– Данная версия имеет право на существование. Считаешь, «Академик Антонов» лежит где-то в том районе?
– Не берусь утверждать, Сергей Сергеевич. Вариантов вижу два. Первый: пятно оставил затонувший неподалеку «Антонов». Второй: следы разбросаны кем-то намеренно, с тем, чтобы ввести нас в заблуждение.
– Ну, это уж слишком смелое предположение, – хмыкает он. – Я скорее соглашусь с первым вариантом…
Внезапно оживляюсь от пришедшей в голову мысли:
– Но это же легко проверить! Попросите экипажи «Ту-142» прозондировать район магнитометрами!
Генерал споласкивает руки и приглашает меня за свой столик. Усевшись, признается:
– Мы одинаково мыслим, Евгений. Приказ экипажам уже отправлен, самолеты проверяют район масляного пятна с помощью магнитометров. Данные результатов поступят через несколько часов…
Ужин закончен, народ разбредается по каютам. Жизнь на корабле в вечернее время приобретает более спокойный характер. Лишь сквозь открытые иллюминаторы иногда доносится далекий ровный гул самолетных двигателей. «Медведи» на небольшой высоте продолжают утюжить район поиска…
* * *
После ужина Анна возвращается в свою каюту и, швырнув на постель куртку, без сил падает в кресло. Хочется курить, но на ют она не пойдет. Дело не в лени и не в усталости. Дело в нежелании встречаться с кем бы то ни было.
Ладонь нащупывает на столе пачку тонких сигарет, щелкает зажигалка, и сизый дымок тянется к приоткрытому круглому иллюминатору…
«Удивительная закономерность, – поражается она, стряхивая пепел на листок бумаги. – Стоит на горизонте появиться нормальному мужчине, как тут же вмешиваются посторонние факторы. Ну почему в только что зародившиеся отношения обязательно должны вмешаться масляные пятна, обломки или бог знает что еще?!»
Все подруги-ровесницы давно замужем, а некоторые умудрились заключить брак вторично; у большинства подрастают дети. А она все кого-то ждет, оценивает, выбирает… Немногие мужчины ей нравились, а по-настоящему влюбляться доводилось дважды. Не сложилось, и ворошить те отношения Воронец не любит.
Поднявшись, она открывает настежь иллюминатор, выбрасывает окурок и вдыхает прохладный влажный воздух. Затем вынимает из бокового кармана дорожной сумки небольшую плоскую фляжку и трясет ею – внутри плещутся остатки коньяка. Она давно возит по командировкам эту емкость с дорогим коньяком. Иногда перед ответственными испытаниями позарез нужно выспаться, а сон не идет – мешает волнение. В этом случае помогает глоток крепкого алкоголя.
Выйдя из своей каюты, Анна подходит к соседней и негромко стучит в дверь.
– Открыто, – доносится слабый голос Симонова.
– Ты как? – переступает она через порог. – На ужин не пошел… Плохо?
Одетый в спортивный костюм, молодой человек встает с постели, приглаживает взъерошенные волосы.
– Так себе. А ужинать не хочется – аппетита нет.
Женщина протягивает фляжку:
– На, выпей.
– Что это?
– Коньяк. Знающие люди советуют принять.
Александр с сомнением отвинчивает крышку; понюхав содержимое, морщится.