Глубокая борозда
Шрифт:
— Да, только так, — согласился Ласточкин. — Осенью я приеду. Сибирь — моя зона.
Дальнейший разговор пошел уже по-другому — более спокойно и деловито.
По мнению Павлова, это совещание прошло хорошо. Они одержали принципиально важную победу. Но и опасения его оправдались: звонки Ласточкина в райкомы сделали свое дело — в ряде районов сразу же развернули массовый сев.
А ведь и переждать-то надо было, может быть, одну неделю. Павлов ездил на поля и видел, как дружно пошли сорняки. Вот когда надо уничтожать их предпосевной обработкой! Но беда-то в том, что кое-где сорняки дружно пошли уже после посева пшеницы…
Павлов
— Только Топорков вдохновился после телефонного разговора с представителем столицы, отдал команду развертывать массовый сев. Учтите, Андрей Михайлович, не все агрономы приняли к исполнению эту команду, звонили к нам, мы поддержали агрономов. А Обухов выслуживается — первое место по посеву за ним. А в остальных наших районах линия единая: агрономы скажут, когда на каком поле начинать.
Несгибаемый сообщил, что в их зоне будут заложены сотни опытов по срокам сева различных культур на разных почвах.
Павлов решил съездить в Иртышский совхоз. Это единственное хозяйство области, где комплекс мальцевской агротехники осуществляется в полном объеме. Директор совхоза Коршун еще пять или шесть лет назад распорядился сдать в утиль все отвалы от тракторных плугов, чтобы не было у кого-либо соблазна вернуться к отвальной пахоте.
Подъезжая к совхозу, Павлов ощутил какую-то неловкость. Его не только сейчас мучил вопрос: почему получилось так, что Коршун остался в одиночестве с новыми приемами обработки почвы и посева? Правда, одно время горячо взялись за новые приемы, но не было нужных орудий. К тому же мальцевская пахота не приглянулась Смирнову. А раз первый секретарь обкома против, то и руководители районов быстро настроились, как выразился Григорьев, на правофлангового… Только Коршун не настроился, смело отстаивал это новое, понравившееся ему дело. Именно поэтому оказался в опале. Смирнов требовал даже отстранить от работы Коршуна за срыв графика сева. Но тогда Павлов защитил Коршуна. Однако и он мало интересовался его делами. Знал только, что в его хозяйстве всегда высокие урожаи.
Тихо в эти дни на совхозных полях: выжидают сорняки…
С Коршуном Павлов встретился на таборе полеводческой бригады.
Коршун — высокий, уже немолодой, с седыми волосами. Густые клочковатые брови его тоже поседели, и даже большие голубые глаза казались поседевшими: немного выцвели и как бы побелели…
Директор стоял возле деревянного настила, сделанного прямо на земле. На этот настил притянули тракторный культиватор.
— Хорошо! — отметил Коршун. — Давайте следующий.
Павлов понял: проверяют регулировку лап культиваторов. Заговорил о полевых работах.
— Горох и бобы мы посеяли, — неторопливо начал Коршун. — А для пшеницы срок еще не подошел. Сорняки только-только начали показываться… Вот готовим наступление против них, — кивнул он на очередной культиватор и тут же присел на корточки. — Постой-постой! — воскликнул он. — Две лапы плохо отрегулированы. Кто проверял?
Виновником оказался смуглолицый тракторист.
— Недосмотрел, Александр Кириллович, — смущенно произнес он.
— Сейчас же отрегулируйте, — сказал Коршун. Повернувшись к Павлову, заметил: — В нашей агротехнике самую главную роль играют культиватор и лущильник. У нас же большая часть посевов не на паханой, а только взлущенной стерне. И тут самое главное — уничтожить
Павлов проявил интерес к этому. Коршун стал «просвещать» его: если лапы культиватора стоят неровно, то они не подрежут сорняки в момент предпосевной обработки поля, оставят полоски необработанной земли, своеобразные рассадники сорняков. Значит, и урожай будет ниже, а главное — сорнякам поддержка, а новой системе обработки почвы — удар.
— У нас в каждой бригаде специальные площадки устроены, — говорил Коршун. — В разгар работ все культиваторы ежедневно проверяются на площадках.
— Это же важно и при любой системе обработки, — заметил Павлов.
— Очень правильно, — согласился Коршун. — Но не везде следят за регулировкой культиваторов. А ведь вся зябь должна культивироваться перед посевом.
Разговор насторожил Павлова: в области десятки тысяч культиваторов, все они вот-вот ринутся на сорняки. И если лапы не отрегулированы, то ведь культиваторы совершенно не оправдают своего звания и назначения…
На другой день во все районы выехали представители — это, в основном, инженеры областных управлений, институтов. Задание у них совершенно конкретное: проверить, отрегулировать все культиваторы.
Это дело явилось важной новинкой в борьбе за урожай.
15
По полю движется комбайн с подборщиком, а за ним тянется длинный хвост пыли… Редки копешки соломы, обмолоченной комбайнами. Стерня на полях какая-то грязная… Трава вдоль шоссе реденькая и совсем сухая. А у колодца, в сотне метров от дороги, колоды перевернуты вверх дном: видно, иссякла вода в колодце. Листья на березках тоже поскучнели, а на осинках попритихли: не шелохнутся даже…
И чем дальше к югу, тем заметнее следы засухи.
Да, прогнозы, высказанные старожилами еще весной, оправдались: засуха опять навестила Сибирь…
Павлов побывал уже во многих районах. Везде шел обмолот хлебов. И урожай в общем-то ясен: где-то в пределах семи-восьми центнеров с гектара.
Он по телефону разговаривал с Ларионовым, тот «порадовал» Павлова: у ближайших соседей намолачивают еще меньше…
Но вот что требовало раздумий: засуха коснулась всех хозяйств, а урожай очень уж пестрый: кое-где по два центнера с гектара намолачивают, а есть по десяти, по двенадцати. Даже выше… Павлову ясна причина: разные хозяева на полях.
В эти дни Павлов «настраивал будущий урожай». Уже первые намолоты показывали: в Дронкинском управлении урожай зерновых на два центнера с гектара выше среднеобластного показателя, и разрыв может еще увеличиться, потому что первыми убираются менее урожайные участки раннего сева. Но пусть только два центнера. Если бы остальные управления не потеряли нынче этих двух центнеров!
Павлов прикидывал. Это дало бы дополнительно шестьдесят миллионов пудов товарного зерна! Шестьдесят миллионов… До освоения целины их область столько вообще не продавала государству. А ведь нельзя забывать и о другой стороне — о денежной. Недобрали шестьдесят миллионов пудов зерна — значит, потеряли шестьдесят миллионов рублей… Именно потеряли, потому что эти два центнера с гектара можно было получить без дополнительных затрат, только за счет более разумной агротехники.