Глубокая борозда
Шрифт:
Павлов перевел разговор на другую тему. Что дала перестройка управления? Что есть положительного, что требует каких-то дополнений, изменений? Справку на этот счет просил у Павлова и Ласточкин.
— Ну что же, — начал Несгибаемый. — Если судить по результатам года, то… урожай хуже прошлогоднего, а отсюда все беды и в животноводстве, и с доходами колхозов, и с оплатой труда. Впрочем, так сразу я не готов ответить.
Он встал, прошелся по кабинету, присел на диван.
— Одно ясно: трудно у нас парторгу. Он парторг обкома, все первые секретари стали теперь его заместителями. Но у его
Павлов был согласен с Несгибаемым. Да, конечно, не так легко разобраться… Он вспомнил вдруг те сомнения, которые когда-то, еще весной, возникли у него самого. Не слишком ли громоздко управление сельским хозяйством? На пользу ли это делу?
Об этом Павлов раздумывал и позднее, когда заговорили об итогах года. Они не везде утешительны, поэтому анализ ошибок особенно въедлив. Павлов давно уже приметил, что серьезными анализами чаще всего занимаются именно в трудные годы. Когда урожай хороший, то об анализах как-то забывают. Тогда вроде все ясно: агротехника была на уровне, массово-политическая работа на высоте. Конечно, и тогда проводят анализы, но чаще ради того, чтобы из десятков лучших хозяйств отобрать несколько действительно самых передовых. А вот неурожай… В такие годы яснее видны промахи и недостатки. Засуха как бы сильнее подчеркивает их. Отсюда порождается стремление к анализам.
Павлов тоже подводил итоги минувшего года. Но подводил по-своему. По давно заведенной привычке он как бы оглядывался назад, отмечал все полезное и нужное, что удалось сделать. Сейчас это было особенно необходимо, потому что страна готовилась к очередному Пленуму ЦК по вопросам сельского хозяйства.
Год был сложный. Но не все в нем плохо. Очень важно, что удалось убедить в необходимости доверять агрономам. А создание опорных пунктов будущего наступления на урожай! Разве это не важно?
Если же о более близкой перспективе, то и для нее кое-что сделано. Никогда в области не было подготовлено такого количества ранней зяби. Впервые запасена полная потребность отборных сортовых семян. Именно сортовых! Больше половины хозяйств области обзавелись агрономическими лабораториями, почти везде заведены книги истории полей, как это делается у Климова. Серьезнее стали заниматься экономикой. При сельхозинституте начали работу постоянно действующие курсы по подготовке экономистов сельского хозяйства.
Павлов припоминает и другие дела. Приняты решения о создании лучших условий для специалистов сельского хозяйства — тут и быт, и условия работы, и снабжение. Павлов настоял, чтобы большая часть мотоциклов с колясками и легковых автомашин, выделяемых области, была продана специалистам сельского хозяйства. Потеснены со своих позиций руководители типа Обухова. И самого Обухова освободили от директорства.
Выйдя из-за стола, Павлов шагает по своему просторному кабинету. Да, кое-что все же сделано в нынешнем трудном году. Сделано… Но есть и промахи… В одних прямо виноват Павлов. В других… Вот они-то
Но что-то скажет предстоящий Пленум? Неужели опять реорганизация?
Опасения Павлова оправдались: снова реорганизация… И наиболее крупная из всех: партийные организации страны разделились по производственному принципу — сельская, промышленная.
Павлов был избран первым секретарем сельского обкома партии, а Несгибаемый — вторым. Ларионов возглавил промышленный обком.
IV. Перелом
1
Председатель облплана Сергеев подошел к столу Павлова, положил перед ним два листа с колонками цифр и, тяжело опускаясь в кресло у стола, произнес:
— Вот полюбуйтесь, Андрей Михайлович.
Павлов взял листки и стал пробегать глазами многозначные числа. Некоторые из них были жирно подчеркнуты красным карандашом.
— Это что же, Михаил Петрович выразил свое отношение?
Сергеев усмехнулся, чуть кивнув головой.
— Михаил Петрович расценил это как чрезвычайное происшествие.
— Вот оно что… Ну, а твое мнение?
Павлов уважал этого человека за прямоту и обоснованность суждений. Он не помнит случая, чтобы кому-то удалось доказать неправоту председателя облплана. Сергеев — уроженец здешних мест. Здесь он учился, здесь работал много лет, отсюда был выдвинут в другую область на пост первого секретаря обкома, но там «погорел»: схватил титул травопольщика и вернулся в свой родной край.
Павлов ждал, что ему ответит Сергеев. А тот насупил брови, что придало его округлому и полному лицу несвойственную строгость, поджал губы.
— Люди использовали данное им право. Какое же тут чрезвычайное происшествие? — наконец медленно проговорил он.
— Ну, что ж, придется собрать, так сказать, чрезвычайное заседание, — Павлов потянулся к телефонному аппарату.
Первым явился Несгибаемый.
— Ты знаком с этими результатами? — протянул Павлов Несгибаемому листки, принесенные Сергеевым.
— Ага! — воскликнул Несгибаемый. — Уже сводный… Любопытно! Так-так… Ага!
Возвращая листки Павлову, сказал:
— В общем-то я знал. Мне Дмитрий Сергеевич говорил, но по районам — любопытно…
Вошел Щербинкин — председатель облисполкома. Он молча опустился в кресло и выжидательно посмотрел на Павлова.
— Так что же теперь делать будем, Михаил Петрович? — начал Павлов, поднимая в руке листы с цифрами.
— Надо что-то делать! — Щербинкин нервно поправил галстук.
В кабинете появился Гребенкин, и Павлов начал зачитывать цифры, по которым было видно, что колхозы и совхозы области в сравнении с прошлым, шестьдесят третьим годом значительно снизили плановые площади посева кукурузы на силос, зато площади под овсом увеличили почти в три раза. Несколько лет в области не сеяли подсолнечника на силос, а теперь его запланировали больше ста тысяч гектаров. Увеличивались посевы многолетних трав. И еще одна цифра, которую Павлов назвал в последнюю очередь: под чистыми парами колхозы и совхозы наметили оставить более четырехсот тысяч гектаров, хотя в прошлом году паровало всего тридцать тысяч.