Глубокая борозда
Шрифт:
— Закусить рано еще, а вот стаканчик воды… — начал было Несгибаемый и сразу примолк, виновато глянул на Климова.
Павлову понятен этот взгляд: Несгибаемый только что пил воду в конторе из графина на столе у Климова. Но, конечно же, ему хотелось посмотреть квартиру агронома. И Павлову хотелось.
Дом Климовых — совершенно новый, переселились они прошлой осенью, но вдоль ограды уже торчат саженцы тополей, сирени, акации. А квартира светлая, просторная — в три комнаты. Павлову понравилась планировка квартиры, и он
В одной из комнат стоят два книжных шкафа, но и они не вместили в себя всех книг: стопки их лежат прямо на шкафах.
— И эти успеваете прочесть? — не без удивления спросил Несгибаемый.
— Постепенно… Вера Васильевна — охотница до художественной литературы. Ну и меня втянула…
Павлов внимательно наблюдает за Несгибаемым. По всему чувствуется, что тому понравился порядок в квартире Климовых. Ему казалось, что он хорошо понял Климова-агронома. Агронома, страстно влюбленного в свое дело, в свои поля. И ему понятны теперь решительные отказы Климова от выдвижения в трест и на другие посты: он не может оторваться от земли, от своей земли.
— Директор ваш, Сергей Петрович, когда будет? — спросил Несгибаемый.
— Обещал ночью вернуться, — ответил Климов.
Когда собрались уже уходить, в дверях показалась Вера Васильевна.
— Вася! — воскликнула она. — Кажется, ты наших гостей и не покормил!
Климов смущенно посмотрел на Несгибаемого, как бы спрашивая: «А что же вы отказывались? Теперь вот ответ держи перед супругой».
— Тогда за стол, за стол, — властно приказала хозяйка.
Несгибаемый благодарил, отказывался, но Вера Васильевна настаивала на своем. Гости сдались тогда, когда Вера Васильевна с обидой заметила, что новое начальство считает зазорным отобедать у сельских агрономов.
— Ну что вы, что вы, Вера Васильевна! — оправдывался Несгибаемый.
Вера Васильевна отослала куда-то своего мужа, сбросила плащ, захлопотала на кухне.
— Вы не бойтесь, Михаил Андреевич, — слышался оттуда ее голос. — Я вас не перекормлю… Только на скорую руку все… Мама наша уехала в гости, ребята сегодня на пришкольном участке работают, там их и обедом покормят, так что…
Последующие ее слова заглушило шипение сала на сковородке.
Гости и оглянуться не успели, как в просторной, светлой комнате стол был накрыт белой скатертью и заставлен закусками: тут и соленые грибочки, и свиное сало, и зеленый лук, и… свежие огурчики.
— В совхозе своя теплица? — спросил Павлов Веру Васильевну.
Ответил Климов, опять появившийся в комнате:
— Да, своя. Для разнообразия. Скоро помидоры начнем снимать.
— А теперь прошу к столу! — провозгласила Вера Васильевна, успев уже и приодеться в модное голубое платье.
Было очень заметно, что здесь, в доме, по давно заведенному порядку полноправной хозяйкой является Вера Васильевна. Климов
Разговором за столом быстро завладела хозяйка. Она начала рассказывать о недавно прочитанных книгах. И всякий раз обращалась к Несгибаемому:
— Вы читали ее, Михаил Андреевич?
Умные глаза Несгибаемого сразу как-то скучнели. И вспыхнули только один раз: из пяти или шести названных Верой Васильевной книг одну он все же читал.
Честно говоря, боялся таких вопросов и Павлов.
Вскоре Вера Васильевна перевела разговор на театр. Она разбирала последние постановки, досадовала, что со многими спектаклями пришлось знакомиться по радиопередачам, а не в театре.
Несгибаемый заспешил вдруг:
— На поля, товарищи! Засиделись…
В дороге Климов убеждал своих собеседников, что надо шире вести опытную работу.
Он привел очень интересный пример. К их совхозу прирезали земли двух колхозов. И хотя с первой весны на всех полях применялась совершенно одинаковая агротехника, высевались одинаковые семена, урожай на прирезках хотя и увеличился, но два года был на четыре центнера с гектара ниже, чем на старых совхозных землях.
Это обстоятельство убедительно показывало, что значит запущенная земля.
Несгибаемый предложил созвать к Климову агрономов из всей зоны управления, чтобы тот подробно рассказал о своем опыте ведения полевого хозяйства.
— Особенно важно рассказать, как вы приводили в чувство прирезки двух колхозов, — наставлял он. — Во всех деталях, с первой же весны. И затем — о книге истории полей.
— Это нетрудно, — охотно согласился Климов.
— Значит, договорились. В четверг — на десять утра!
Когда въезжали в районный центр, Несгибаемый повернулся к Павлову:
— Скоро начнет выходить межрайонная газета, мы опубликуем в ней историю некоторых полей, как она изложена в книге Климова, со всеми подробностями. Ее, уверен, будут читать, как хороший роман!
Ночью Михаил Андреевич снова вспомнил о семье Климовых:
— Вот хороший образец современной культурной семьи. Я чуть со стыда не сгорел, когда Вера Васильевна начала экзаменовать по художественной литературе. Хорошо еще, насчет театра вопросов не задавала… Да, отстаем… Ох, как надо подтягиваться нашему брату!
Подумав о чем-то, продолжал:
— А Василий Васильевич — вполне современный агроном. Он же в курсе всех важнейших открытий в агрономической науке, внимательно следит за достижениями практики. Да… агроному надо много читать. Много! А Василий Васильевич и сам пишет. Я помню его выступления в газетах. Его книга истории полей — это же и научный труд, и литературный. Да, да! Литературный труд! В том смысле, что создается эта книга вдохновенно, с большой любовью, пишется сердцем.