Глубоко под кожей

Робертс Нора

— Нет, мне ничего не нужно. — Шантел вытерла лицо тыльной стороной ладони. — Я не могла долго разговаривать с ним. Мне было противно его слушать.

— Все в порядке.

— Нет. — Подтянув колени, она положила на них голову. — Это моя проблема, и если я буду избегать ее, то никогда се не преодолею. Все, что вы говорили мне раньше, оказалось правдой, все, что вы делали, вы делали правильно, а я вам только мешала.

— Никто вас ни в чем не обвиняет, Шантел. — Он потянулся было, чтобы дотронуться до ее смуглых

плеч, бессильно опущенных в эту минуту. Но тут же спохватился и сжал свою руку в кулак. — Вам надо поспать.

— Да,

Он не знал, что делать дальше. С чего это он вдруг решил, что нужен ей? Он не умел утешать и успокаивать женщин. Не знал тех ласковых слов, которые помогли бы ей расслабиться и уснуть. Он только кипел от гнева и сгорал от желания спасти ее. Но ни то ни другое не могло ей сейчас помочь.

— Послушайте, я могу принести вам попить. Схожу вниз и заварю чаю.

По-прежнему пряча лицо в коленях, она крепко зажмурила глаза.

— Нет, спасибо. Со мной все хорошо.

— Но я хочу сделать для вас что-нибудь, черт возьми! — Эти слова вылетели у него совершенно неожиданно. — Я не могу видеть ваших мучений. Давайте я принесу вам аспирину и посижу тут, пока вы не уснете. Попросите меня о чем-нибудь. Вы не можете просто так выгнать меня.

— Обнимите меня. — Шантел подняла голову, и робкая просьба вырвалась из ее груди вместе со всхлипом. — Можете обнять меня хоть на минутку?

Он сел рядом и, обняв ее, прижал ее голову к своему плечу.

— Конечно могу. Сколько захотите. Поплачьте у меня на плече, ангел мой.

У нее не было сил перестать плакать, да она и не хотела этого. Чувствуя на плечах его сильные руки, она дала волю слезам. Квин прижал ее к себе и шептал слова, которые, как он надеялся, успокоят ее, хотя и не был уверен, что она их услышит. Когда она начала успокаиваться, он убрал с ее лица волосы.

— Квин… Спасибо.

— Всегда к вашим услугам.

— Со мной это бывает очень редко. — Она фыркнула. — У вас есть платок?

— Нет.

Не желая отрываться от него, она взяла с тумбочки бумажный платочек.

— Я думала, что такой мужчина, как вы, тут же бросится в бега, увидев, что женщина… — она снова фыркнула, — распустила сопли.

— Ваш случай особенный.

Она отклонила голову назад. Глаза у нее запали, а на щеках еще не просохли слезы.

— Почему?

— Просто особенный, и все. — Он стряхнул слезы с ее ресниц и не стал вытирать их со своих пальцев, хотя и чувствовал себя круглым дураком. — Вам уже лучше?

— Да. — Ей и вправду стало лучше, хотя она никогда не считала, что слезы могут помочь горю. Теперь, когда они пролились, она чувствовала себя измученной и недовольной собой.

— Я была бы… вам очень признательна, если бы мы к утру позабыли об этом досадном недоразумении.

— Вы никогда не даете себе поблажек, да?

—

Я ненавижу плакать. — Она произнесла эти слова с таким чувством, что он понял, что ей уже приходилось плакать горькими слезами. Из-за чего-то. Или из-за кого-то.

— Я тоже.

Услышав это признание, она улыбнулась:

— Когда вы хотите, то можете быть очень любезным.

— Я редко себе это позволяю. — Он снова погладил ее по голове и притянул к себе.

Оказывается, утешать не так уж и трудно. И не так трудно стать необходимым. — Сможете теперь уснуть, как вы думаете?

— Надеюсь. — Она закрыла глаза, думая, как это приятно, когда ее щека прижимается к его щеке.

Он ласково провел рукой по спине Шантел и замер, почувствовав, что шелк уступил место голой коже.

— Завтра воскресенье. Можете целый день проваляться в постели.

— В час у меня фотосессия. — Не открывая глаз, она кончиками пальцев потрогала мышцы его плеча.

— Но ее можно отменить.

— Со мной все будет в порядке. Мы договорились на воскресенье, потому что во время съемок у меня нет времени.

— Тогда вам надо отдохнуть, чтобы завтра хорошо выглядеть.

— Большое вам спасибо.

— Не за что.

Когда он снова прижал ее к себе, она закинула голову и улыбнулась ему. Пальцы Квина, лежавшие на плечах Шантел, напряглись, и ее пальцы на его плечах тоже. Шантел уже не улыбалась. Их обоих охватило такое сильное желание, что даже воздух завибрировал.

— Я, пожалуй, пойду.

— Нет, не уходи. — Она знала, что решение было принято, возможно, еще до того, как они встретились. Ее сердце просто подчинилось этому решению. Она любит Квина. И ничего уже нельзя изменить. До сих пор, до его появления, она не понимала, как ей нужно было снова полюбить кого-то. — Я хочу, чтобы ты остался. — Ее руки скользнули по его плечам. — Я хочу, чтобы ты любил меня.

Телесная жажда, которая возникла от одного лишь взгляда на Шантел, внезапно стала очень острой. Ощущение было до жути приятным. Ее руки несли прохладу его коже, а глаза были теплыми и темными… При свете луны ее тело казалось воплощением мечты, но Квин не мог позволить себе забыть о реальности.

— Шантел, я так хочу тебя, что мне стало трудно дышать. Но… — Он провел руками по се рукам, обнимавшим его, и стиснул ее запястье. — Не знаю, смогу ли я жить сознанием того, что мы стали близки только потому, что ты сейчас испугана и немного растерялась.

Губы Шантел тронула улыбка, и она приблизила их к его рту.

— Разве ты еще не понял, что я всегда знаю, чего хочу? — Она слегка повернула голову, чтобы ее поцелуй скользнул по подбородку Квина. — Разве не ты говорил мне, что мужчина может судить о том, что женщина готова к любви, по тому, как она на него смотрит? Неужели ты не видишь, как я на тебя смотрю?