Глубже
Шрифт:
— Как ты? — спросил Честер, шагая рядом с ней.
Уменьшив свет фонаря до минимума, он заслонял его рукой, как велела Эллиот, чтобы осталась только тоненькая полоска света. Самой Эллиот, как всегда, света вообще не требовалось, казалось, она обладает природным сверхъестественным чутьем.
Эллиот не ответила на вопрос, сохраняя тягостное молчание. Честер предположил, что она, должно быть, думает о Дрейке. Он понимал, насколько ее расстроила его смерть, и чувствовал, что должен ей что-то сказать, но ему очень трудно было заставить себя это сделать. Несмотря на то что он провел с ней
Честер предпринял еще одну попытку:
— Эллиот, с тобой… правда все в порядке?
— Обо мне не волнуйся, — последовал сухой ответ.
— Я просто хочу, чтобы ты знала: мы все так скорбим по Дрейку… мы всем… ему обязаны. — Честер помолчал несколько секунд. — Насколько там все было ужасно, когда Уиллу пришлось… э-э?..
Без всякого предупреждения девушка подскочила к нему и резко толкнула в грудь с выражением такой неистовой злости, что Честер ошарашенно умолк.
— Нечего со мной цацкаться! Мне не нужно ничье сочувствие!
— Я не…
— Просто оставь эту тему, понял?
— Слушай, ну я же волнуюсь за тебя, — сказал он с раздражением. — Мы все волнуемся.
Эллиот, отступив, вроде слегка смягчилась, а когда наконец заговорила, голос девушки звучал с хрипотцой:
— Я просто не могу смириться с его смертью. — Она шмыгнула носом. — Он часто говорил о том, что однажды такой день наступит для одного из нас или для обоих, и это просто очередной поворот колеса. Он говорил, что нужно быть готовым к этому, но не поддаваться ходу событий. И не оглядываться, и делать максимум возможного в этот, текущий, момент…
Девушка перекинула винтовку на спину, теребя ремешок.
— Я стараюсь так и делать, но до чего же это трудно…
Честер, глядя на нее, заметил, что лицо Эллиот в тусклом свете фонаря изменилось: исчезла жесткость и показалась очень испуганная и совсем растерянная девочка. Похоже, он впервые видел настоящую Эллиот.
— Мы с тобой заодно, — тепло произнес он от всего сердца.
— Спасибо, — ответила она смягчившимся голосом, избегая смотреть ему в глаза. — Не надо нам ссориться.
Они вышли на берег бухты, и Честеру показалось, что на воду внезапно упала тень; разглядев ее поближе, он обнаружил, что свет тут ни при чем, «тень» появилась из-за темного и густого ила, собравшегося на мелководье.
— Здесь можно неплохо поживиться, — объявила Эллиот и протянула мешки Честеру. Она вошла в воду и, наклонившись, пошарила руками в воде, словно что-то искала.
Шагая то в одну сторону, то в другую, она продолжала поиски, двигаясь вдоль края воды, а потом вдруг с ликующим возгласом выпрямилась. В руках у нее билось какое-то животное. Полметра длиной, с серебристым тельцем в форме сплюснутого конуса и волнообразными плавниками по обеим сторонам снизу, которые яростно трепыхались, словно животное пыталось плыть по воздуху. На голове располагалась пара больших черных составных глаз, а с противоположной стороны виднелись два цепких
— Господи! — воскликнул он. — Что это?
Эллиот, размахнувшись, шмякнула животное об камень. То ли прибила, то ли просто оглушила — непонятно, но теперь оно почти не шевелилось.
Девушка перевернула его на спину, и Честер увидел, что два отростка еще сжимаются, а круглый рот обрамляют десятки блестящих белых иголок.
— Их называют «ночными крабами». Очень вкусные.
Честер сглотнул, словно от отвращения ему вдруг стало нехорошо.
— Бьюсь об заклад, это гигантский тарпон, — простонал он. Он все еще лежал там, где упал. Эллиот взглянула, где Честер бросил мешки, и, решив, что помощи от него не дождешься, пошла сама и сунула животное в один из них.
— Первое блюдо есть, — сказала она. — А теперь…
— Только не говори, что мы идем ловить еще одну такую тварь, — взмолился Честер срывающимся голосом, словно впадая в истерику.
— Нет, ничего подобного, — ответила она. — Ночные крабы довольно редко встречаются. Только молоденькие заплывают так близко в поисках пищи. Нам повезло.
— Да, чертовски, — проворчал Честер, вставая и отряхиваясь.
Эллиот уже снова стояла в воде, на этот раз шаря руками на илистом дне.
— А вот то, что искал краб, — сообщила она Честеру.
Эллиот подняла руки, которые были по локоть в грязи. Честер увидел на ее ладони две витых ракушки, каждая примерно три сантиметра длиной.
— Настоящий деликатес… моллюски. Сейчас посмотрю, есть ли еще.
Честер невольно содрогнулся от мысли, что она и вправду ожидает, что он съест хоть кого-то из этих созданий.
— Давай устрой себе пир, — сказал он.
На обратном пути Честеру показалось, что что-то все идет как-то не так. Ни шевеления, ни плеска волн, ни приветственного возгласа Кэла. Эллиот в ярости направилась прямо к мальчику. Тот, свесив голову на грудь, дремал рядом с братом, который тоже полностью отключился.
— Тут что, вообще никто меня не слушает? — спросила Эллиот Честера. Она побагровела от злости — слышно было только свистящее дыхание, вырывающееся сквозь зубы. — Разве я не ясно ему сказала, что нужно оставаться начеку?
— Ясно, — громко ответил Честер.
— Ш-ш-ш! — одернула она его и прошла чуть дальше по берегу, а потом, подняв винтовку, осмотрела горизонт. Честер остался ждать подле двух спящих ребят.
— Дрейк такого бы не допустил, — напряженно проговорила она, шагая взад-вперед рядом с Кэлом, как львица перед броском.
А Кэл в блаженном неведении и не подозревал о ее молчаливой ярости, тихо покачивая головой во сне.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Честер, стараясь прочитать по глазам ее мысли.
— Он бы тут его и бросил. Перенес бы лагерь на другое место, а этот пусть сам о себе заботится, — сказала она.
— Это уже чересчур — сколько Кэл, по-твоему, протянет? — запротестовал Честер. — Это для него равносильно смертному приговору!
— Очень жаль.