Глянцевая женщина
Шрифт:
— Там Галка, подкачусь к ней под бочок, — пробормотала нимфоманка.
Кронину стало так противно, что он не смог продолжать допрос. Молча собрал все документы в папку, выключил и забрал магнитофон и, не прощаясь, пошел к калитке.
— Ведь вы же ничему не удивляетесь! — крикнула вслед ему Лепницкая.
Вместо ответа он так хлопнул калиткой, что чуть не сорвал ее с петель.
После отъезда следователя на даче все пришло в движение. Дамочки стали спешно собираться. Вывели пьяненькую Додикову, расселись по машинам и укатили.
— Что там произошло? — спросила Елена Ивановна у своего напарника. — Виктор Петрович даже и о нас забыл. А я надеялась, что он нас подвезет.
— Да что вы! — воскликнул Павел Прокофьевич. — Нам же аппаратуру надо забрать. Как мы при нем бы это сделали?
— А разве вы ему не собираетесь сказать о своем «жучке»?
— Собирался. Но потом передумал. Надо вначале прослушать, что там записалось.
— А кстати, где вы его раздобыли?
— В Москве. В магазине «Ваша безопасность». Там таких штук полным-полно.
— А зачем вы купили шпионскую аппаратуру?
— Елена Ивановна, я специализируюсь на изобретении подобных штучек. Так что мне просто необходимо следить за новыми наработками в этой области.
— Ну я и влипла… — пробормотала актриса недовольно.
— Напротив! Я вам просто свыше послан! Мои штучки — это же неоценимое подспорье в ваших расследованиях! Ну а теперь — вперед!
Они поспешили к калитке, но та оказалась заперта.
— Я один перелезу, здесь достаточно низко, заберу свою технику и вернусь, а вы меня тут ждите, — распорядился Павел Прокофьевич.
Он перелез через забор и, оглянувшись, обнаружил, что Елена Ивановна вслед за ним преодолевает преграду. Он помог ей и, усмехнувшись, проговорил:
— А вы в хорошей физической форме. Должно быть, зарядку делаете по утрам?
— Да что вы? Как вам могло такое в голову прийти? — возмутилась актриса. — Я веду неправильный образ жизни, мне о зарядке даже думать неприятно.
— А что же вы такого неправильного делаете?
— Курю, занимаюсь расследованием преступлений, играю роли, вхожу в образ преступника. — Елена Ивановна прервала перечень своих прегрешений и, перейдя на шепот, спросила: — А вдруг сторож появится?
— Они его, я полагаю, отпустили надолго. Они ведь не предполагали, что сюда приедет милиция.
— Зачем они здесь собирались? Не похоже, что просто выпить и поболтать.
— Это уж точно. Вот пленочку прослушаем — и все поймем.
Павел Прокофьевич подошел к столу и снял с внутренней стороны столешницы «прослушку».
— Какие крохотные штучки! — восхитилась Елена Ивановна. — И вы так ловко прилепили их. Я наблюдала в бинокль и ничего не заметила. Вы просто сели на стульчик, вытерли лицо платочком, что-то сказали — и все. Я подумала даже, что вам не удалось проделать эту операцию.
— Я попросил у Лепницкой водички, а когда доставал платок, тогда и совершил сей противозаконный акт. Ну а теперь, уважаемый частный детектив, нам пора убираться отсюда.
— Я пробегусь по территории.
— Что вы хотите здесь найти?
— Откуда же я знаю? Но моя интуиция подсказывает: на этой даче кое-что имеется!
Прежде
— Это чердак! — карабкаясь вверх и оглядываясь на ходу, восхищенно сообщала пожилая актриса. — Я обожаю чердаки! Как они здорово придумали, устроив здесь такую замечательную витую лестницу не внутри дома, а снаружи! Смотрите — чистые ступеньки, они по ней почти не ходят. Будь эта дача моей, я бы жила на чердаке.
Как ни странно, деревянная некрашеная дверь в мансарду оказалась не заперта.
— Вот так штука! — заглядывая внутрь, пробормотала самозваная сыщица. — Это что же, они оставляют открытыми двери? Ведь сюда могут воры забраться!
— Или частные детективы, — добавил Чудин. — Ну что вы топчетесь тут на площадке? Я тоже хочу взглянуть, что там.
Они осторожно прокрались в огромное помещение. Здесь было достаточно светло от четырех окон — по одному в каждой стене. Окна были большие, овальные. Деревянные рамы были протравлены морилкой до темно-коричневого, почти черного цвета. Такими же были и балки над головой, и полы. Мебель в мансарде тоже была темной и, судя по всему, старинной, антикварной: несколько столиков в углах, бюро, комоды, огромная софа и множество полок на стенах. Было здесь также зеркало — почти от пола до потолка, в бронзовой раме и с бронзовыми же подсвечниками по сторонам. В простенке возвышался старинный, красного дерева, буфет с овальными мраморными медальонами на дверцах. Елена Ивановна немедленно принялась их открывать и шарить на полках.
— Вы ведете себя как воришка! — возмутился Павел Прокофьевич. — Что вы там ищете? Золото, деньги, драгоценности?
Елена Ивановна повернула к нему пылающее восторгом лицо:
— Я как будто во сне! Как мне хотелось с самого детства забраться в такой вот незнакомый дом со старинной мебелью и пошарить на полках такого буфета! Найти какую-нибудь вазочку из серебра, а в ней — серебряное же колечко и цепочку.
— Почему именно колечко и цепочку? — пожал плечами Чудин.
— Ах, я не знаю, неромантичный вы человек! Во сне мне снилось, что я летаю и нахожу все это в старом доме на чердаке. И вот сегодня этот сон сбывается!
— Да-а… Какой-то сыщик нынче вороватый пошел, — глядя на Елену Ивановну, глубокомысленно заявил Чудин.
— Что вы имеете в виду? — вскинулась актриса.
— Вы вот по полкам в чужом доме шарите, колечко в вазочке найти мечтаете, а следователь рюмку спер.
— Когда это?!
— Да пока за столом восседал. У них, у дамочек у этих, не только вино было в ассортименте, но и водочка. И следователь приглядел такую ма-аленькую рюмочку. В аккурат перед этим Прибыткова из нее хлопнула одним глотком, да и поставила, а следователь, не будь плох, слямзил рюмочку, да и в карман. Сначала бросил на нее свой носовой платок, а потом, прямо в этом платочке, в карман упрятал. Вот так-то…