Гнев ангелов
Шрифт:
Так «Инвестиции Прайора» выразили свою любезность.
Глава 40
В последней сводке утренних новостей описывались подробности смерти пятидесятивосьмилетней женщины, вызванной взрывом в юридической конторе Линна, штат Массачусетс. До этого я пребывал в полном неведении, поскольку все мое внимание поглощало общение с Сэм. Имя женщины до уведомления родственников не указывалось, хотя сообщалось, что она работала по найму. Ее работодатель Томас Элдрич также пострадал при взрыве и находится в больнице под наблюдением врача. Пока полиция отказалась давать комментарии относительно причин взрыва, поскольку на месте преступления ведется следствие, но я
— Список, — коротко пояснил я Ангелу и Луису. — Как только Коллектор убил Тейта, они, должно быть, догадались, что он получил некий экземпляр, либо частичный, либо полный.
— И поскольку не смогли добраться до него самого, попытались нанести удар по его законоведу, — добавил Ангел.
В памяти всплыла пускавшая кольца дыма женщина, защищавшая подходы к кабинету Элдрича. Я вспомнил, как омрачилось ее лицо, когда она подумала, будто я чем-то расстроил мэтра. Не могу сказать с уверенностью, что испытывал к ней симпатию, но она была предана старику и не заслуживала смерти.
На экране опять появился фасад конторы Элдрича. Взрыв спровоцировал пожар, уничтоживший офисы и оставивший лишь остов здания, а после пожарников его взяли под контроль городские власти. Также сгорело и пакистанское интернет-кафе. Один из его владельцев дал интервью непосредственно на месте пожарища. Он выглядел плачевно. Какой-то глупый репортер спросил его, не думает ли он, что взрыв связан с действиями исламистских экстремистов. Слезы пакистанского предпринимателя вдруг ненадолго прекратились, сменившись потрясением, обидой, яростью, но затем он зарыдал с новой силой.
От опасений за Эпстайна меня избавил его звонок. Он наконец прибыл в Торонто, проведя большую часть ночи в полицейском участке, где рассказывал об обстоятельствах смерти Адива. Тот, кажется, не отличался приятным нравом, в целом неделька оказалась скверной для людей, пытавшихся мне противоречить. Пока я разговаривал с Эпстайном, Луис подсунул мне свежий экземпляр «Нью-Йорк таймс». Смерть Адива освещалась в статье на первой полосе, где ее рассматривали как неудачную попытку покушения на выдающегося деятеля еврейской диаспоры. Для иллюстрации Эпстайна, вероятно, использовали снимок десятилетней давности. После гибели сына рабби всеми силами старался не привлекать к себе внимания прессы. Кстати, упоминалась и та трагическая история. Я позволил себе возобновить эту историю в частном порядке, обнаружив убийц его сына. Но это вовсе не доставило мне удовольствия. Решив проверить свой мобильник, я обнаружил сорок пропущенных звонков, и папка сообщений переполнилась. Я передал телефон Ангелу, чтобы он проверил его и удалил ненужное.
— Но с вами все в порядке? — спросил я Эпстайна.
— Потрясен, но обошелся без членовредительства.
— Сожалею о судьбе Адива.
— Верю. Если бы он выжил, то мог бы вспоминать поход в Пайн-Барренс как забавное приключение.
— Ну не сразу.
— Верно.
— Вы уже слышали новости о нашем знакомом правоведе из Линна?
— Да, мне сообщили сегодня утром, — сказал Эпстайн. — Мы полагаем, что между этими двумя преступлениями есть связь.
— Да уж, вероятность совпадения маловата, — признал я. — Хотя нигде ни словом не упомянуто о помощнике Элдрича. Подозреваю, он отсутствовал в городе, когда это случилось.
Я всегда с осторожностью обсуждал Коллектора по телефону. И вообще, в силу привычки обсуждал его дела с большой осторожностью.
— А причина — месть? Попытка помешать дальнейшему расследованию? Или еще нечто более весомое? Ведь мои люди не имели отношения к смерти Дэвиса Тейта.
— Убийство Тейта и любые дальнейшие действия помощника показали им, что по милости покойной Барбары Келли какая-то копия списка уже достигла посторонних глаз. Если Элдрич и его помощник получили экземпляр,
Я помедлил. У меня на языке вертелось слово «задержка», но я не мог понять, почему она вдруг пришла мне на ум.
— Мистер Паркер? — забеспокоился Эпстайн. — Вы на связи?
— Они избрали тактику проволочек, отвлекающих маневров, — уверенно сообщил я.
— Но от чего они пытаются нас отвлечь? — спросил рабби.
— От самолета, — сказал я. — Похоже, они как-то узнали о самолете, и им известно, что мы тоже его ищем.
— А когда вы сможете приступить к поискам?
— Завтра, если нам повезет и мы сможем разжиться надежными сведениями о его местонахождении. Я еще не успел переговорить с Мариэль Веттерс. Но если она не поможет нам, то мы пойдем иным путем.
— А чем тем временем будет заниматься помощник? — спросил Эпстайн.
Особого времени на раздумья у меня не было.
— Помощник будет охотиться за теми, кого считает виновными в том взрыве, — предположил я. — И он покарает их.
Коллектор, попыхивая сигаретой, стоял на перекрестке и наблюдал за работой полицейских. Остовы зданий еще дымились, а улицу заливала темная вода, похожая на последствия разлива нефти. Мимо ограждения слонялись любопытные и равнодушные зеваки, а на парковке перед кафе Туллея скопились разнообразные пикапы с журналистами, где сам Туллей взимал с них трехзначные суммы за это удовольствие, хотя любезно предлагал им бесплатный кофе, от которого имевшие здравый смысл репортеры вежливо отказались.
За спиной Коллектора находился ломбард, занимавший более четырех этажей здания; внизу располагались самые тяжелые и громоздкие вещи, а остальные размещались, в порядке уменьшения габаритов, на двух верхних этажах. На последнем этаже, как знал Коллектор, располагались служебные помещения. На эту сторону к снабженной видеокамерой парковочной стоянке выходила задняя дверь. Рядом с ней установили и вторую камеру, обозревавшую улицу.
Коллектор выбросил окурок и предоставил полиции возможность заниматься своими делами. Он вошел в ломбард, где сидевшие за стойкой двое служащих, едва обратив на него внимание, вновь уткнулись в экран телевизора, показывающего то самое место преступления, которое только что воочию разглядывал Коллектор. Если бы они сделали пару шагов, то могли бы лично увидеть его, но в силу невежественности и лени предпочитали черпать сведения из телевизора, где избранные наиболее миловидные болтуны сообщали им уже известные сведения.
Коллектор поднялся по лестнице на верхний этаж, где пламенела красной краской металлическая дверь с глазком и ограничительной белой надписью: «Только для персонала». Рядом с дверью не было никакого звонка, но при подходе Коллектора дверь автоматически открылась и пропустила его внутрь.
Очень старая и чрезмерно полная дама и еще более старый господин сидели в небольшой приемной. Их называли Сестра и Брат. Если у них и имелись иные имена — а когда-то у них таковые, безусловно, имелись, — то никто давно не пользовался ими. Наружная вывеска осталась от другого предприятия, магазина товаров для шитья, закрывшегося в семидесятых годах прошлого века. Вскоре после этого сюда переехали Сестра и Брат и уже никогда не покидали это здание. В отличие от выставленных на продажу экспонатов, Сестра по мере увеличения возраста и веса поднималась в здании все выше и выше; раздутое, как воздушный шар, женское тело медленно воспаряло к небесам, пока крыша в итоге не остановила подъем.