Гнев единорога
Шрифт:
– Война? – настороженно переспросил Ришта.
– Война. Не бойся, мальчик, воин рожден для битв, и если веришь в себя, то хватит сил защитить и свою жизнь, и жизнь того, кто тебе дорог.
– Я не боюсь битв! – глаза Ришты яростно сверкнули. – Боюсь за деревню, за женщин и детей.
– Не бойся ничего, ты дома, ты в степи. Она поможет тебе…
Назад ехали молча. Ришта был как никогда мрачен и напряжен.
Они вернулись в селение под вечер. Теплый ветер разносил вкусный запах еды и мирные голоса жителей, даря ощущение уюта и покоя. Таша бросила взгляд на Ришту, он улыбнулся
– Сегодня в деревне будет большой праздник – Полнолуние! Ночь всех волков, – заговорил наконец Ришта.
– Здорово! – воодушевленно отозвалась Таша.
– Можно будет наесться и напиться вдоволь, – снова попытался разрядить обстановку гоблин.
Принцесса улыбнулась для порядка, но мысленно все еще была в удивительном храме. Странные слова старого шамана про учителя не выходили у нее из головы. Неужели ее жалкие попытки овладеть некромантией не случайны и у нее может что-то получиться? Не может быть…
Принцесса, всю жизнь прожившая в тени своей прекрасной сестры Оливии и привыкшая к тому, что дядя с тетей всегда и все за нее решали, давно перестала верить в себя. Все ее мечты о свободе и славе оставались лишь мечтами. Девушка мучилась от безысходности и бессилия, понимая, что не может спасти не только себя, но и друзей. Они-то не виноваты в том, что за ней постоянно кто-то гоняется! А расхлебывают все Тама и Айша! И Ришта – там в лесу, где был убит единорог. И Фиро – хоть он и мертвец, но тогда принцессе даже за него было страшно. И Ану… И дядя с тетей – бедные, как они там, в окружении врагов. Перед глазами девушки предстали лорд и леди Альтей, усталые, измученные, печальные. Помотав головой, Таша попыталась избавиться от дурных мыслей.
Ришта проводил Ташу до дома Нанги и Айши.
– Завтра вечером жду тебя на празднике. Там все будут, – напомнил он на прощание и двинулся в сторону своего жилища.
Таша почему-то вздрогнула: в памяти всплыли картины веселых сельских гуляний под могучими стенами лаПлава. Сердце забилось в ожидании чего-то. Знать бы – чего. Таша и сама не понимала, что с ней творится. Наверное, то были переживания юной девушки, уставшей от погони и вернувшейся к обычной девичьей жизни, полной тайных мечтаний и грез.
Праздник Полнолуния обещал быть как никогда пышным и оживленным. К вечеру деревня расцвела яркими огнями костров, приплясывающих от порывов необузданного степного ветра. Жители суетились, готовили еду в огромных, расписанных сценами битв и охоты ритуальных котлах. Над домами реяли флаги с изображениями волков. Мужчины раскрасили лица углем и глиной, а женщины надели широкие юбки, украшенные костяными бусами. В такие нарядились и Таша с Тамой.
Когда солнце село и на главной площади разложили гигантский костер, жители стали стягиваться на гулянья. Важно вышагивали деревенские матроны, а вокруг них с визгом и гомоном носились целые выводки малышей. Девушки на выданье заплели волосы в хитрые косы и нарисовали белой глиной узоры на зеленых плечах. Юным девам разрешалось открывать плечи и живот и носить короткие топы. Воины и старейшины надели праздничные головные уборы из перьев и черепов. Столы ломились от угощений:
Взрослые степенно восседали за столами, развлекая друг друга беседами и застольными песнями. Молодежь же не могла усидеть на месте: юноши и девушки танцевали, пели, били в бубны и барабаны, дудели в костяные гудки.
Тама от души выплясывала вместе с первой красавицей деревни Майрой и двумя ее сестрами. «Да уж, такие девушки всегда на виду, что в лаПлава, что тут», – с белой завистью подумала Таша, глядя на подругу. Сама она устроилась в уголке, чтобы не привлекать внимания, и потихоньку таскала орехи из большой глиняной плошки.
Посидев так немного, девушка совсем заскучала. Нанга и Айша куда-то испарились, танцевать не хотелось, поэтому, набив орехами карманы, Таша не спеша побрела по опустевшей на время праздника улице, лучом уходящей от площади в темную ночную степь.
– Принцесса, подожди! – окликнул ее знакомый голос.
Таша обернулась, за ней следом спешил Ришта:
– Ты что, обиделась? – обеспокоенно спросил он.
– Да нет, просто не люблю шумные праздники, – пожала плечами принцесса.
– А я-то уж подумал, случилось что, – облегченно выдохнул Ришта, поравнявшись с ней, – я тоже не люблю весь этот шум. И все-таки негоже принцессе гулять одной.
– Пойдем вместе, – согласилась Таша, и они побрели в степь, подальше от громкой толпы.
Так они дошли до реки, присели на берегу и смотрели, как поднимаются в небо искры далекого костра.
– У нас дома тоже были веселые праздники, только я на них редко ходила, – поделилась воспоминаниями девушка, – неуютно мне среди людей, я ведь не красавица какая-нибудь, как Оливия или Тама.
– Да красивая ты, я сам видел, когда вы в источнике купались, – выпалил Ришта и тут же осекся.
– Чего? – Таша густо покраснела и уставилась на гоблина с удивлением и возмущением.
Однако неожиданный комплимент доставил принцессе несказанное удовольствие. Подобное она слышала крайне редко, да и то в основном от толстой Миранды и подлизы-Брунгильды.
– Девочки Нангу побили! А он, выходит, не один за нами подглядывал? – спросила наконец Таша.
– У Нанги репутация такая, – примирительно улыбнулся Ришта, – ему бы и так за что-нибудь досталось, он сам всех нас прикрыть вызвался.
– Всех? Да уж, это похоже на Нангу. Он же герой, – засмеялась Таша.
В словах принцессы не было насмешки. Она назвала так гоблина совершенно искренне.
– Герой, – согласился Ришта, кидая в воду камешек, рябь от которого разрушила ровную лунную дорожку и колыхнула прибрежные кувшинки. – Вы с подругой тоже молодцы, сражаетесь как львы за свою свободу.
У реки было так спокойно, что уходить совсем не хотелось. Теплый ночной ветерок приносил из степи пряные медовые запахи, гигантской бесшумной бабочкой порхала неподалеку сова. Девушка и гоблин совсем не мешали ей охотиться: стремительный бросок, и зазевавшаяся мышь истошно пискнула, испустив дух в безжалостных когтях ночного хищника. Испугавшись неожиданного звука, Таша вздрогнула и прижалась к своему собеседнику.