Гнев единорога
Шрифт:
– И отдать эльфам? – обреченно продолжила Таша, глядя на выступающую из темноты Шакит.
Синеватая густая дымка клубилась вокруг фигуры сфинкса, растворяя ее в ночи. Странным было то, что стоящие рядом лошади не подавали признаков беспокойства, словно не видели гигантского зверя.
– Ну что ты, милая, никогда! – повергая в трепет спутниц принцессы, Шакит приблизилась к ним на расстояние вытянутой руки и легла на землю. – Госпожа Лэйла никогда не отдаст вас союзникам своей сестры, – она улыбнулась, по-кошачьи растянув в стороны щеки. – Возьмите своего коня и скорее за мной!
Девушки немедля распрягли Таксу и двинулись
Тем временем сфинкс вывела их к дальнему краю парка. Здесь уже не было ухоженных дорожек и статуй. Вокруг, как в обычном лесу, росли пихты и кусты, за которыми, вместо красивой кованой решетки, возвышалась замшелая каменная стена. Шакит подошла вплотную к стене и исчезла, потом, к удивлению Айши и Тамы, появилась снова.
– Потайная дверь! – восхищенно всплеснула руками Таша, она часто пользовалась такими дверьми-невидимками у себя дома. – Спасибо вам большое, – принцесса отвесила гигантскому зверю низкий поклон.
– И вашей доброй госпоже, – благоговейно шепнула Тама, прижимаясь к принцессе и со страхом поглядывая на стену.
Айша просто кивнула в знак благодарности:
– Поспешим…
Взяв коня под уздцы, принцесса первой шагнула в проход. За ней последовали Тама и Айша. Оказавшись на свободе, путницы двинулись на восток. Конь глухо зацокал копытами по вымощенной булыжником дороге, оставляя позади прекрасный дворец и таинственный сад.
Проехав по темным аллеям и освещенным тусклыми ночными фонарями улицам, девушки свернули на торговую площадь, оживленную при свете дня и полупустую в ночи. Им попались несколько влюбленных парочек и стайка беспризорников, исчезнувших в переулке, едва лишь тень огромной лошади появилась из-за угла.
Оставив позади ремесленные кварталы, они наконец оказались на окраине Ликии. Сначала внимание беглянок привлек странный шум. Проехав до поворота по длинной улице, с которой они не сворачивали уже долгое время, девушки наткнулись на стройку.
Повсюду были груды камней, кучи песка, доски и бревна. Чуть поодаль дымила черной закопченной от времени трубой походная печь, предвещая полуночную трапезу. Угрюмая повариха, позвякивая гигантским черпаком, мешала ароматное варево, пахнущее мятой и чертополохом.
Похоже, что строители работали в две смены, видимо, очень торопились. Некоторые рабочие в залатанных робах стояли очередью, прижимая к груди деревянные миски, и тихо переговаривались между собой. Остальные суетились вокруг в свете костров и факелов: уличных фонарей, как в центре, тут не было. Черным зубчатым силуэтом на фоне неба поднималась недостроенная крепостная стена.
На огромного коня с двумя всадницами и шагающего рядом гоблина никто не обратил внимания. Миновав стройку, Такса перешел на рысь и скрылся в темноте.
Когда-то дед нынешнего Короля построил Ликию для своей жены. Та была большой поклонницей всех видов искусств, от музыки до живописания и, возглавив строительство культурной столицы, первостепенное место отвела возведению музеев, балетных школ, мастерских для скульпторов и художников. Город был провозглашен мирным и свободным для посещения представителями всех народов, независимо от
После смерти основательницы Ликии ее властная и амбициозная младшая внучка, принцесса Нарбелия, кусала локти. Величественный город достался ее сестре Лэйле, которая, приклонив колени у одра старой королевы, клятвенно обещала сохранить его первозданным. За верность своей венценосной бабке Лэйла впала в немилость Короля, а раздосадованная Нарбелия подлила масла в огонь, нашептав отцу, что старшая сестра непокорна и опасна.
Королевские послы и сыщики стали в городе частыми гостями. Они выискивали беглецов, которые искали защиты на этой земле. Но несмотря ни на что Ликия хранила мир. И теперь Лэйла радушно встретила посланников Королевства. То были эльфы, новые союзники, примкнувшие к Королю недавно, в основном, стараниями Нарбелии, крутившей шашни с одним из наследников эльфийского престола.
Скрепя сердце, Лэйла впустила охотников в город. Укрывать беглецов она не имела права: согласно закону распоряжения Короля относительно беглых преступников должны были выполняться всеми беспрекословно. Но в странной компании беглых девиц была гоблинша, поэтому Лэйла все же решила помочь и пошла на риск.
Мир с восточными гоблинами, обитающими по соседству, был почти не достижимой, но все же реальной целью ликийской принцессы, и она шаг за шагом пыталась наладить с ними дружеские отношения. Чтобы не навлечь на себя подозрения, Лэйла поступила просто и безопасно, отправив беглянок из дворца по тайному пути. Воспользоваться магией придворных чародеев она не могла – любой волшебный след тут же стал бы уликой.
Когда королевские посланники вошли в зал для приемов, Лэйла встретила их благодушным кивком, однако со своего высокого кресла не поднялась. Два эльфа в походных одеждах приветствовали ее сдержанными поклонами.
Один из них с неподдельным интересом разглядывал висящие на стенах зала картины, изображающие пиры и охотничьи сцены, и внимательно изучал все вокруг. Он был очень молод, невысок и длинноух. «Из лесных, – тут же отметила про себя Лэйла. – Что он забыл в компании Высокого?»
Его спутник, Высокий, был намного старше и одет гораздо богаче. Его добротная куртка поблескивала дорогими камнями, а шею увивали затейливые золотые цепи. В руке эльф сжимал поводок, пристегнутый к ошейнику черного с подпалинами темноморского терьера. Псы эти славились своей кровожадностью и силой. Губы и уши им отрезали в щенячьем возрасте, дабы придать мордам вид, схожий с головами змей. Там, на юге, в диких темноморских краях змею почитали как бога.
Терьер угрюмо взирал своими крошечными глазками на выстроившихся вдоль стен охранников Лэйлы и слегка поводил из стороны в сторону похожим на хлыст наездника хвостом, давая понять, что первым нападать не станет, но любые попытки навредить хозяину будет пресекать.
– Итак, господа, что привело вас в мой город? – спросила принцесса из глубины зала.
Во мраке ее струящееся легкое платье из леопардового шелка поблескивало в свете канделябров. Голову красавицы венчал плюмаж из павлиньих перьев, переплетенный с косами и завитыми локонами в сложную высокую прическу.