Гнев Гефеста(Приключенческая повесть)
Шрифт:
— Ты хоть бы сесть пригласил свою бывшую супругу. Как-никак, почти три года прожили.
— Садись, — указал он ей на стоявший у стола обшарпанный стул.
— Может, и раздеться разрешишь? — она скинула с головы кожаную с маленьким козырьком и пуговичкой посередине шапочку, расстегнула из такой же коричневой кожи пальто, обнажив белоснежную, из лебяжьего пуха, кофту. От нее дохнуло дорогими духами.
Да, Антонина следить за собой умела, всегда одевалась модно и роскошно. И выглядела превосходно, почти так же, как семь лет назад, в Воронеже —
— Раздевайся. — Андрей овладел собой и приготовился хладнокровно выслушать ее и отбить все атаки.
Она сняла пальто, подала ему, как бывало, когда он еще любил ее. А любил ли? Так, во всяком случае, тогда ему казалось…
Любовь, любовь… Сколько о ней говорят, пишут, поют. А иные чудаки во имя нее отдают жизнь. Стоит ли она того, если доподлинно известно, что от любви до ненависти всего один шаг?.. Когда он встретил Антонину, казалось, лучше ее нет на свете. А теперь он знает, что кроется за красивым личиком, за дорогими нарядами, за милой улыбкой, за ласковыми словами. О люди, люди! Почему вы так неискренни, лицемерны, почему прячете в красивом белом теле свою черную, жестокую душу?
Он повесил пальто в шифоньер и сел за стол напротив, как в Министерстве иностранных дел на официальной встрече.
Она усмехнулась, но сдержалась и на этот раз. А в последний год их совместной жизни не терпела малейшего пренебрежительного отношения к себе.
— Ты болен? Вид у тебя неважный. — Нет, это было не сочувствие, а намек.
— Ничего, уже поправляюсь, — сделал он вид, что не понял.
— Что с тобой?
— Простудился. Ноги промочил, — скаламбурил он: может, отстанет, коль узнает, что он снова запил.
Но она разгадала его маневр.
— И на тебя не давят эти стены, казарменная обстановка?
Антонина Захаровна была и неплохой актрисой — такие сочувственные глаза, такое искреннее лицо!
— Я из крестьян и к роскоши не привык.
Антонина не обиделась и на иронию.
— Я тоже не из дворян.
— Как сказать, как сказать. — Ему стало весело, и он решил проверить, надолго ли хватит ее смиренности и благодушия. — По некоторым историческим источникам, фамилия Тучных принадлежит к старинному дворянскому роду.
Она поняла, что он дразнит ее, вызывает на ссору.
— Не надо. Я приехала не за тем, чтобы устанавливать мою родословную.
— Ты привезла мне согласие на развод? — перешел он в открытую атаку.
Ах как хороша была она во гневе! В глазах блеснули молнии, губы поползли вширь, превращаясь в нитку. Такое выражение больше соответствовало ее натуре.
— Что ж, — процедила она сквозь дрожащие от гнева губы, — раз ты так хочешь. Я сказала тебе еще тогда, в Яснограде, что дам развод, когда твоя курортная красотка наставит тебе рога. Мне не хотелось тебя
— Врешь! Ты привезла очередную сплетню или придумала сама.
— Вру?.. Я думала, ты знаешь, потому перестал требовать развод.
— Кто же мой соперник? — спросил он с усмешкой, а у самого внутри уже горело, тянулось, как по бикфордову шнуру, к сердцу.
Антонина злорадно прищурила глаза — попала в точку.
— У твоей пассии большие запросы: вначале Измайлов шубу за любовь не пожалел, теперь, говорят, сам Веденин.
— Лжешь! Измайлов шубу подарил? — И он рассмеялся. — Самая смешная сказка, которую я слышал.
— Смейся, смейся. А я сама вчера видела, как Юрий Григорьевич поздним вечером от нее выходил.
— Там подъезд большой. — Она уже породила подозрительность, и ему вспомнились слова Веденина, когда Андрей спросил, любил ли он когда-нибудь: «Было, Андрей, было»… Вита из тех женщин, в которую трудно не влюбиться.
— Подъезд большой, — согласилась Антонина. — А окна только в одной квартире светились.
— Ох и сволочная же ты женщина! — Андрей не в силах был сдерживать больше злость. Встал. — Уходи!
Встала и Антонина.
— Трус. Ты боишься Веденина. И с испытательской работы ушел, потому что трус. Игоря, негодяй, под удар подвел.
— Под какой удар? — насторожился Андрей.
— А ты не знаешь?! Делаешь вид, будто не знаешь, потому, мол, и на похороны не прилетел.
— Какие похороны? Кого? — Он схватил ее за грудки. — Говори!
— Ты что? В самом деле?.. — напугалась Антонина.
— Говори! — со стоном произнес он, догадываясь о случившемся.
— Ну… Игорь погиб. Еще на той неделе… Похоронили.
Это она не лгала. Андрей рванулся к шифоньеру и стал одеваться.
КТО ПОЙДЕТ НА ЭКСПЕРИМЕНТ?
Ясноград. октября 1988 г.
Наконец-то все тревоги и волнения позади. Веденин шел на службу как на праздник, где его ожидали встречи с друзьями, коллегами, интересные разговоры, обмен мнениями по наболевшим вопросам, которые давно ждут решения. Но было еще рано, даже не пришла секретарша.
Веденин достал из стола бумаги и стал читать их. Но смысл почти не улавливал — мысли витали далеко и все время возвращались к одному, как ни отгонял он их. Вернее, к одной…
В кабинете не сиделось. Побыв с полчаса, он отправился в лабораторию, потом в производственный цех, в тренажерную и все-таки вынужден был вернуться за рабочий стол — надо было готовить документацию к повторному испытанию «Супер-Фортуны». Кто теперь пойдет на эксперимент? И пойдет ли?..
Надо позвонить Вите, хотя она просила не делать этого и от услуг проводить ее на вокзал категорически отказалась.
— …«Все пройдет, как с белых яблонь дым», — сказала она на прощание. — Не надо афишировать наше мимолетное счастье — только осудят и позлословят…