Гнев
Шрифт:
Она привела нас к воротам сада. Отсюда мы уже видели дом. Люсия тихо сняла защелку. Пружина была тугая, а несмазанные петли громко скрипнули, когда мы открывали калитку.
Во дворе росли высокие кусты, и за ними мне не было видно ничего, кроме мощенной кирпичом дорожки с низкими ступенями. Люсия показывала дорогу. Ближе к дому кусты редели и дорожка утыкалась в площадку с большим деревянным столом под навесом от солнца. Должно быть, в теплую погоду постояльцы обедали на свежем воздухе.
Поднявшись на три
Люсия порылась у себя в сумочке.
— Одну секунду, — сказала она. — Сейчас достану ключ.
— Тебе посветить?
Я взял с собой фонарик.
— Нет, я уже нашла.
Нам очень повезло. Мы разговаривали вполголоса. Конечно, мы предполагали, что за домом наблюдают с улицы, но до забора было довольно далеко. Думаю, на нас повлияла темнота, и поэтому мы шептались.
Я включил фонарик только тогда, когда она открыла дверь, и направил луч внутрь. Мы вошли.
Большая часть помещения была завалена садовой мебелью и инвентарем. На широкой полке лежали подушки от садовых стульев. Я не видел никакого чемодана.
— За подушками, — сказала Люсия.
Она взяла у меня фонарик и указала лучом в угол полки. Я стал убирать подушки. Через секунду я заметил чемодан. Это была реликвия, сохранившаяся от того времени, когда люди путешествовали на поездах, а не на самолетах. Сделанный из металла, с рядами заклепок и уголками из толстой кожи, он стоял у самой стены, под стропилами. Мне пришлось встать на стул, чтобы до него дотянуться.
В это мгновение пол на террасе над нашей головой скрипнул. Люсия затаила дыхание и выключила фонарь. Мы оба замерли. Пол скрипнул снова. Над нами кто-то ходил. Затем послышался шум голосов, явно мужских, слов было не разобрать.
Люсия снова включила фонарь и беззвучно произнесла одно слово: «Быстрее!»
Я достал чемодан и слез со стула. Люсия не выключала фонарь, пока мы не подошли к двери.
Мы снова оказались в проходе, и Люсия повернулась, чтобы закрыть дверь, но голоса послышались с другой стороны дома. Я схватил ее за руку и потащил вниз по ступенькам, к площадке. Луч света осветил дорожку впереди нас, и я толкнул Люсию в тень кустов.
Свет снова блеснул и стал ярче — человек с фонарем вышел в проход. Он сказал что-то своему напарнику и двинулся вперед. Когда он заметил открытую дверь кладовки, у него вырвалось восклицание.
Теперь я мог их разглядеть получше. У того, что с фонариком, на голове был мотоциклетный шлем. Второй был в шляпе, похожей на мою, и в руке держал пистолет. Человек в шлеме присел на корточки, а затем бросился в кладовку.
Мы не стали дожидаться развития событий. Я крепко схватил Люсию за руку: мы помчались вниз по дорожке и спрятались за густыми кустами.
Теперь нас было не видно, но мы все еще слышали, как эти двое переговариваются.
Я держал Люсию за руку: она вся дрожала. Подхватив чемодан, я двинулся вниз, к калитке. В этот раз мы открыли и закрыли ее очень тихо.
Все время, пока мы шли к машине, Люсия молчала.
— Это те, — произнесла она наконец, когда я ставил чемодан в багажник, — кто убил Ахмеда.
— Ты уверена?
— Абсолютно. Ошибки быть не может. Ты понял, о чем они говорили?
— Нет. Но мне кажется, я узнал язык. Это чешский.
Через полчаса я заехал в гараж дома Санже в Мужене. Фонарь перед входной дверью горел, но ни в одном из окон света не было. Оставалось еще пять часов до того времени, когда Мари уедет к сестре в Канны.
Гараж был устроен в переоборудованном каменном амбаре, частично расширенном и приспособленном под винный погреб. Штопора не было, но я нашел бутылку виски с отвинчивающейся пробкой.
Какое-то время мы сидели в машине и пили виски. Потом Люсия опустила голову мне на плечо и уснула.
III
Большую часть следующего дня мы проспали на широкой кровати в гостевой спальне дома Санже. Мари оставила нам записку с объяснениями, какую комнату занять и где взять еду.
Когда мы наконец собрались поесть, день уже клонился к вечеру. Убрав со стола, Люсия вдруг начала смотреть на часы и нервничать. Фариси правильно понял, что ему нужно делать? Я уверен? Уже пять часов. Интересно, он уже был у врача и получил рецепт? Скоро он должен идти в кино. Он знает, что должен говорить, когда зайдет в клинику?
Волнение Люсии объяснялось тем, что план встречи в значительной степени принадлежал ей. Она чувствовала за него ответственность. И после наших вчерашних приключений опасность вновь стала для нее зримой и осязаемой, как тогда в Цюрихе.
Я, как мог, старался ее успокоить, напустив на себя расслабленный и уверенный вид, но сделать это было нелегко. Я пытался не думать о встрече с Фариси, а тревога Люсии была заразительна.
Перед отъездом я немного выпил, но немного, самую капельку.
Мы решили, что имеет смысл подъехать к клинике на пятнадцать минут пораньше. Тогда люди, следящие за Фариси, не смогут меня заметить, и в то же время я пробуду во дворе не слишком долго и у меня будет меньше шансов быть опознанным случайным прохожим.
Я приехал ровно без четверти восемь.
Когда я осматривал двор в воскресенье, там стояло всего две машины, теперь их было три и еще мотороллер. Я ухитрился втиснуть «ситроен» на свободное место, но задачка оказалась непростой, и я весь взмок, пока с ней управился. Я закурил и постарался успокоиться. На встрече с бригадным генералом Фариси мне хотелось бы выглядеть спокойным и невозмутимым.