Гневное небо Тавриды

Минаков Василий Иванович

— Посадил? — успел я спросить у Новикова, пока Прилуцкий укладывал в планшет карту.

— Посадить-то посадил. Даже не загорелась, а только… Инженер прибыл, осмотрел — ремонту не подлежит. Как же так, спрашиваю, ведь долетела! "Это, говорит, — она уже после смерти летела. Как убитый боец продолжает бежать…"

На командном пункте собралось семь экипажей.

— Днем вылетов не будет, — объявил майор Буркин. — Поступила задача поставить мины в районе Сулины и в Сулинском гирле. Время взлета первой машины — девятнадцать ноль-ноль, последующих — с пятиминутным интервалом. Очередность…

Не

удалось в этот раз посмотреть топмачтовиков в работе.

В назначенное время первым взлетел сам Буркин. За ним Федор Федоров, я, Жестков, Дурновцев, Алфимов, Дарьин.

Через час земля скрылась облаками. Прилуцкий доложил: пересекаем береговую черту. Предлагаю снизиться. Через несколько минут выныриваем из облачного плена. Под нами море. Наступают сумерки, но горизонт еще просматривается.

— Впереди мощный грозовой фронт! — первым замечает Николай. — Что будем делать, командир?

До района постановок тридцать минут. Обходить грозу стороной, значит, потерять драгоценное время. Да и запас горючего строго рассчитан.

— Будем пробиваться, согласен?

Штурман молчит.

Погода портится с каждой минутой, все ниже опускаются облака. В них посверкивает, но пока не очень. Правда, темнота еще не наступила.

Больше спускаться некуда, иду напрямик. Выбираю, где посветлее, где меньше сверкает. Начинается болтанка, но пока терпимая.

Вскоре окунаемся в сплошную облачность. В кабине становится темнее и будто холоднее. То тут, то там вспыхивают молнии, багрово озаряя кисельную тьму…

— Держись, Вася! Влипли…

Не сразу узнаю голос Прилуцкого. Что с ним? Тьма вокруг раскаляется, как неон, штурвал вырывается из рук. Машину бросает в сторону, обратно, потом рывок вверх, в бездну бушующих воздушных потоков. Тяжелый, до предела нагруженный самолет кажется перышком, щепкой, бумажкой…

— Развалимся, командир!..

Кое-как снижаюсь. Постепенно облака редеют, болтанка прекращается.

— Уф-ф! Штурман, сколько времени пробыли в этом аду?

— Пять минут!

Сверяю свои часы с бортовыми — точно.

— Но ведь пробились?

Пробились. Подходим к району постановок… Впереди темной полоской вырисовывается берег.

— Влево шесть градусов, — уже бодрым голосом корректирует курс Прилуцкий.

Спустя несколько минут ложимся на боевой.

— Пошли!

— Парашюты раскрылись!

Разворачиваюсь на обратный. Опять засверкало — в стороне берега. Через минуту — мощные взрывы.

— Это еще что за…

— Береговая артиллерия! Решила поупражняться в стрельбе прямой наводкой. Мы же, от них глядеть, — как на воде…

На поверхности моря вспухают огромные белые кратеры.

— Вот чудаки!

— Да, такой чудачок бы врезал…

— А что бы ты выбрал, его или грозу?

— Пес его знает… Пожалуй, его.

— А я бы грозу. Чтобы им радости не доставлять, фрицам.

— О вкусах не спорят.

Трепотня для разрядки. Да, как там стрелки…

— Коля, Сашок, живы? Ну? Что молчите? Обиделись, что ли, что вас потрясли?

— Не на то, командир. Мы уж привыкли, как горошины в побрякушке… Но ведь и нас все же надо б спросить.

— Насчет чего?

— Ну вот, от чего на куски-то приятнее разлетаться.

— В самом

деле! Как это мы, а, штурман? Веселенький экипаж. Задание выполнили, на кусочки не разлетелись, в темноте нас никто теперь не обнаружит, всех вчера наградили, наши войска гонят оккупантов с родной земли… Чем не жизнь?

— Извините, ребята! В следующий раз непременно посоветуюсь.

— Лучше не надо, командир. Следующего-то раза. Внизу вспыхивает луч прожектора: в районе аэродрома видимость есть. Прилуцкий записывает в бортовой журнал время посадки. Колеса шасси мягко касаются земли у знака "Т"- последняя точка многочасового полета… 3 мая 1944 года. В готовности десять наших торпедоносцев и десять бомбардировщиков соседей. В море рыскают разведчики в поисках цели.

Появляется неизменный Иван Григорьевич. Первые вопросы, конечно, о Севастополе. Немецкое командование рассчитывает удержать город. Гитлер сместил командующего 17-й армией, объявил Севастополь городом-крепостью, увеличил обороняющийся гарнизон. Одновременно прилагаются все большие усилия к эвакуации оккупационных войск. 4-й Украинский фронт планомерно готовится к штурму фашистских укреплений.

И дальше — о действиях авиации. Воздушные разведчики изучили и многократно сфотографировали всю систему вражеской обороны. Бомбардировщики и штурмовики авиачастей, поддерживающих сухопутные войска, не дают противнику возводить и совершенствовать инженерные сооружения. Самолеты дальней авиации наносят мощные удары по причалам. Успешно работает и наша, морская, авиация. Коммуникации, связывающие фашистские войска в Крыму с западными портами Черного моря, постоянно контролируются нашей разведкой. Торпедоносцы и бомбардировщики нашей дивизии, пикирующие бомбардировщики и штурмовики дивизий Корзунова и Манжосова топят транспорты и корабли в открытом море и на подходах к Севастополю. Так, например…

— Товарищ майор, извините, — появился из-за капонира комэск Чупров. Командир полка приказал всех построить. Получено задание…

— Ладно, примеры потом, — махнул рукой Иван Григорьевич. — Тем лучше! Надеюсь, привезете свеженьких. Эх, не могу полететь с вами… Так бы хотелось! Интересная предстоит работка…

Крик души. Значит, в самом деле интересная. Обычно майор Шевченко старается не бередить своих чувств и вести себя так, будто он никогда не был летчиком. Мы понимаем: так ему легче. И тоже делаем вид, что не помним. А Шевченко — летчик. И какой! Еще в сорок втором получил орден Красного Знамени, летал на истребителе с Херсонесского маяка, севастополец! Но — ранение, комиссия, запрет вообще подниматься в воздух…

Молча жмем ему руку, преувеличенно делая вид, что спешим.

На летном поле построено двадцать экипажей.

— Воздушной разведкой 30-го разведывательного полка, — чеканит майор Буркин, — в семь часов тридцать пять минут обнаружен конвой противника в составе одного транспорта водоизмещением пять тысяч тонн, одного эскадренного миноносца и двух быстроходных десантных барж. Курс двести семьдесят, ход десять узлов. Погода в районе цели… Задача: одновременным ударом высотных и низких торпедоносцев во взаимодействии с бомбардировщиками топмачтового бомбометания уничтожить эсминец и транспорт.