Гнёзда Химер
Шрифт:
— Я не грущу, а тренируюсь, — нашелся я. — Надо же мне когда-то прекращать улыбаться!
— Уже ни к чему. Через несколько дней будем на «Чинки», а там можешь ржать хоть с утра до ночи, я не против… Вряд ли тебе предстоит еще когда-нибудь вернуться на Хой. Насколько я понял, это не входит в твои планы.
— У меня больше нет планов, — печально усмехнулся я. — Бесполезно! Я уже убедился, что планы приносят только разочарования. Так что я решил просто жить, как живется, — и все.
— Какой ты стал мудрый! Сразу видно, что с Варабайбой время проводил, — хмыкнул Хэхэльф. И сочувственно спросил: — Ты надеялся, что сразу вернешься домой, да?
— Конечно, —
— Не горюй, Ронхул! — Хэхэльф положил мне руку на плечо. — Конечно, сейчас ты разочарован, но ты еще убедишься, что все к лучшему. Ты сейчас даже представить себе не можешь, как мы повеселимся! Насколько я успел тебя изучить, уверен, что тебе понравится.
— Предпочитаю поверить тебе на слово, поскольку у меня просто нет другого выхода, — улыбнулся я.
— Наверное, хорошее место этот твой Мир, если ты так спешишь туда вернуться, — мечтательно вздохнул Хэхэльф.
— Да, хорошее, — согласился я. — Наверное, дело в том, что я только-только успел его как следует полюбить. Если бы это была моя родина, которая успела мне порядком осточертеть, я бы вообще не рыпался. Поселился бы в этом замечательном домике в Сбо, который ты для меня выменял… Хотя нет: в любом случае мне пришлось бы хорошенько пошевелить задницей, чтобы отсюда выбраться, поскольку в конце года…
— Ну да, ну да, — покивал Хэхэльф. — Эти твои Гнёзда Химер… Жуть какая! Хорошо, что я не демон!.. Ничего, Ронхул, до конца года мы точно управимся, иначе и быть не может.
— Думаешь? — с надеждой спросил я.
— Уверен. Если бы я не был уверен, я бы сам присоветовал тебе снова идти к Варабайбе и соглашаться на все что угодно, лишь бы убраться отсюда как можно скорее!
— Ладно, тогда я прекращаю ныть раз и навсегда, — пообещал я.
— Ну, если очень припечет, можешь как-нибудь еще поныть, — великодушно разрешил Хэхэльф. — Для хорошего человека ничего не жалко!
— А где наши бунабские друзья? — спросил я. — Наслаждаются близостью священного места? Небось решили все-таки наверх прогуляться?
— А как же! — усмехнулся Хэхэльф. — Если уж они сюда добрались, глупо было бы уходить назад, не побеседовав с Варабайбой. Твое дело, конечно, уладилось само собой, но был бы Варабайба, а о чем с ним поговорить — всегда найдется! Когда нет никакого личного дела, всегда можно обсудить будущий ежегодный праздник.
— Что за ежегодный праздник такой? — заинтересовался я.
— О, это надо видеть! Я сам был на таком празднике всего один раз: все-таки я не бунаба, а простой заложник… Но однажды дядя Анабан взял меня с собой. У него уже тогда были большие планы на мой счет, и он делал все для того, чтобы я вырос настоящим патриотом Хоя и полюбил здешние обычаи. Надо отдать ему должное: ему это удалось. Я до сих пор смотрю на своих земляков свысока, поскольку твердо уверен, что вырос среди людей, которые выше их на несколько голов!
— По крайней мере, на высоту одной агибубы! — ехидно вставил я.
Хэхэльф укоризненно покачал головой, потом и сам улыбнулся краешком рта и продолжил:
— На бунабском языке этот праздник называется Исма-Иба. Раз в год, когда начинает дуть веселый ветер Агимэу, придающий людям такую бодрость, что никому даже спать не хочется в течение тех десяти дней, пока он дует, сюда, на скалу Агибубу съезжаются чуть ли не все жители Хоя. Дома остаются только
— Просто Олимпийские игры какие-то! — усмехнулся я. — Извини, Хэхэльф. Продолжай, пожалуйста.
— Ничего страшного, в отличие от моих приятелей бунаба, я не стану развязывать войну из-за такого пустяка.
— А чем они здесь занимаются? — с любопытством спросил я. — Просто пируют и слушают музыку?
— И это тоже, конечно. Какой же праздник без пира и музыкантов?! Но это далеко не все. Самый большой ежегодный торг тоже происходит здесь. И собрание Бубафэров — выборных старейшин всего Хоя. Их всегда выбирают исключительно из зажиточных хозяев куса-баса, поскольку считается, что, в отличие от ндана-акус и прочей знати, куса-баса — люди «солидные и с правильным мнением», то есть прагматичные и миролюбивые. Они никогда не станут поднимать шум из-за ерунды… И еще здесь происходит множество состязаний: Варабайба решил, что если уж его людям так хочется все время выяснять, кто лучше, следует делать это во время игры, а не на поле боя…
«Точно Олимпийские игры! — подумал я. — Наверняка этот Варабайба был дружен с Пьером де Кубертеном… или, чего доброго, с его античными предшественниками!»
— А что это за соревнования? — спросил я, уже ожидая услышать: «Кулачный бой, бег, фехтование…» Но действительность превзошла мои ожидания.
— Всего не упомнишь, конечно, — Хэхэльф наморщил лоб, вспоминая. — Ну вот, например, игра кедыбау — это бег наперегонки вниз с горы, причем очень важно, чтобы с бегуна не свалилась его агибуба… Потом, фейзы — состязание певцов. Это, скажу я тебе, воистину замечательное событие. Концерт на пиру у ндана-акусы ни в какое сравнение не идет! Хотя он тоже был на редкость хорош… Ну, еще есть прыжки через абубылов — зря смеешься, Ронхул, не так уж это просто: сам видишь, какие они большие и толстые! Еще, припоминаю, была особого рода игра с агибубами, с очень сложными правилами, я и сам не понял, что там к чему… И еще есть соревнование: кто первым съест большую умалу. Замечу, что умала, если ее не срывать, может вымахать размером с самого толстого кырба-ате, а для праздника только такую и выращивают!
— Какой замечательный вид спорта! А еще?
— Ну, всякие воинские состязания со специальным праздничным оружием, которое не может нанести противнику серьезного ущерба — разве что синяки да шишки, которые быстро заживают… Мужские состязания называются акумагэу, а женские — ажмуна.
— А женщины здесь тоже воюют? — удивился я.
— Еще как! — Хэхэльф удивленно покачал головой. — А с чего ты решил, что женщины не воюют?
— Но ведь среди воинов, которые сопровождают наш отряд, нет женщин, — растерянно объяснил я. — Поэтому я подумал…