Гномон
Шрифт:
Да. По сути, в крайне разреженном смысле так и есть. Проблема в том, что я думаю через время. Иногда я в порядке, и все работает так, словно ничего не изменилось, а иногда кусочки выпадают из канвы, и реакция предшествует действию, так что действие не происходит, а реакция остается сиротой.
Вообрази: ты роняешь чашку, и это заставляет тебя выругаться, вытянуть руку, но ты вытягиваешь руку прежде, чем чашка падает, поэтому не роняешь ее и не ругаешься, просто стоишь с чашкой в руке, и твоему уму некуда деться, потому что следующая мысль — убрать осколки неразбитой чашки.
Слова «Я есть» значат очень много, и сложнее из них
Я есть, но что есть я?
Когнитивная сложность.
Боюсь.
Придется выйти за привычные рамки.
Я падаю в белый мир: огромную, гостеприимную гнилую губку, в которой каждая складка как сам мозг — живой организм, каждая клетка — охотник, каждый полип выставит желудок и переварит меня снаружи. Меня переваривают споры, но, насыщаясь, они становятся мной, и я думаю, я думаю, я эхо, я отзвук — и отзвуков слишком много с л и ш к о м м н о г о я р а з р ы в а ю с
Уважаемый господин Кириакос, добро пожаловать снова в «Интерконтиненталь».
Выйти за рамки.
Только с зубами.
Боюсь.
ему да но раз жени е в ним ние вниман черт черт черт
— Аннабель, — шепчет он, когда мы провели всю ночь вместе, и небо светлеет за дешевой занавеской, которую я повесила, когда переехала, да так и не сменила. — Аннабель. Чудесная.
— Кто, я?
— Да, ты.
Он почти спит, но говорит. Видит меня во сне, хоть я и вправду здесь. Интересно, у меня есть крылья в этом сне. Если я могу летать.
— Хорошо?
— Ха. Да. Даже лучше. Как литий и дилитий. Один настоящий, другой волшебный. Ди-аннабель.
— Задрот.
— Ди-задрот.
— Да, я уже поняла.
— Ди-задрот. Ха.
И его уже нет, нырнул в простыни и тени, по-прежнему с улыбкой. Я обвиваюсь вокруг него, чувствую странное строение мужского тела, кости и мускулы, сплетенные иначе, не так, как у меня, и закрываю глаза.
в иди шь что быва ет когда я что бывает пытаю сь в се ис править все разваливается н у коне но все т ак бы до бы нет нет т олько не это хват ит пожа ста Я чуть не вскрикиваю, когда вижу акулу.
Я такая же. Только с зубами.
Боюсь
Когнитивная.
Я — Г омо я в воде и вот крошечный человек грезит касается деревянных стен самоцветов росписей нет э то ч пух а
Один из величайших безусловно величайших представителей вашего поколения так приятно видеть что вы вернулись к работе чудовищно чудовищно когда вы мед нет не вы не ты Я — Гн м н Я
Да, когнитивная. Разрушение продолжится, если мы не проведем хирургическое вмешательство. Есть значительная надежда на пчел Гно Гно Гно
ЗУБЫ такие же но при значительной надежде на улучшение если мы сможем отсечь нет я понимаю что вы не это хотели услышать но при значительной надежде Руки убери, быдло римское, я тебя проткну как библиотекарша вот свиток видите такой хрупкий и важный нет наставник я настоятельно не рекомендую нет нет нет
Гно он я мон.
Прикажете принести вам в номер шампанское? У нас чудесное… да, а для дам? Тут придется выйти за рамки… Гномон.
Пальцами к холсту в первый раз. Я всегда рисовал на бумаге или картоне. Холст дорогой, даже если самому натягивать. Под пальцами он растягивается, и я его знаю как свои пять пальцев. Это мой мир. Эта поверхность.
Кровь в воде а там что кровь а я кровь?..
Я разрежена. Не безумна. Я не женщина в рамках ящика я не банкир умирающий в Эгейском море я не я не я Соберись, тряпка.
Я Гномон и есть только боль…
жара и жажда и каждый день они приходят и — я не хочу об этом думать не хочу но они все равно приходят мои рисунки — только их я и помню и временами думаю не было никогда мира я просто нарисовал его здесь больше ничего и нет — а потом они ломают палец и я уже не могу держать карандаш приходится другой рукой и —
боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль Гномон боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль боль —
Да, вот точно так же, только боль.
Боюсь, она будет последовательно деградировать, если мы не разделим мозг, чтобы потом восстановить. (Но когда я снова смотрю день за днем день за днем там всегда он золотой и неизменный в ящике.)
Представьте себе, что это очень тяжелый несчастный случай, авария, которая произошла в н у т р и ч е р е п а Загрейскотинатыскотинаятебя