Гобелен с пастушкой Катей. Книга 7. Катя & 2/3

Новохатская Наталия

В-четвёртых (любезный хозяин почти перестарался с обилием доводов), генерал может натурально не поверить, взяв в голову подозрение, что виновный в сокрытии карты, Отче Валентин перепугался, сдал назад и поручил старой подружке Кате заслонить его широкими юбками. Очень уж литературно у нас с Лизой сложилось, хотя, не скрою в данном случае везения имелась моя заслуга. Не раздень я старушку Веру в кабинете доктора до лиловой комбинации, то Лиза не прониклась бы доверием и уважением.

Однако, если я начну в генеральском офисе вести рассказ о палочках Коха, наглом докторе, старушке в лиловом исподнем и собственном ужасе по поводу канцерогенов,

то навряд ли что-нибудь выиграю. Никакой не будет пользы, кроме вреда, как заверил хозяин дома. В конце концов, доложил он под жалобы скрипок и виолончелей – самый простой вариант никуда не уйдёт. Если генерал откажется читать опус или, прочитав, не проявит должного уважения к выводам, то никто не помешает достать василиска из кармана и исполнить вариант номер первый, теперь без элегантности, по скучной необходимости. На этом этапе размышлений дьявольский дом доигрался до финала, замолк и оставил гостью без соображений, что следует предпринять, если генерал Петрович поддастся искушению. О том никто из нас не подумал, и очень даже зря!

Глава девятая

1. В гостях у генерала

…Я оказывалась не впервые и потому не удивилась, когда какое-то время спустя Элла вошла в кабинет без стука и объявила, что у подъезда ждёт «Чёрный ворон» с устрашающими номерами – это по докладу Вовы. Бедная Элла пожирала будущую жертву «воронка» большими глазами и явственно надеялась получить объяснения, а вовсе не заверения в безопасности начальницы. Но я решила на сей раз девицу не баловать.

– Отлично, спасибо Элла, – сказала я с неискренней озабоченностью. – Не знаю, вернусь ли я сегодня, но вы, пожалуйста, подождите. И отвечайте, что с понедельника меня не будет, завтра мы будем в Крыму. Если к вечеру я не приду, то непременно позвоню, тогда закроете контору, и все считаемся в отпуске на три недели. Насчёт завтрашнего утра я сообщу.

– Желаю вам, – сострадательно сообщила Элла. – И приятного отдыха.

– Куда там! – ответила я, собираясь и на ходу запихивая романы в переплётах в висячий портфель. – С детишками отдыха не бывает, это тяжёлая работа в любом месте, а если с мужем… Не напоминайте!

– А кому и что сказать, если вы не вернётесь и не позвоните? – не смогла удержаться Элла. – Насчёт этой машины.

– В таком случае пусть Миша идёт к Алле, – в телеграфном стиле я отозвалась уже на лестнице. – И оба звонят в Страсбург!

– Ой, – сказала Элла, ужас в её голосе мешался с удовлетворением.

Произведя впечатляющую процедуру прощания с персоналом, я скатилась по лестнице, на ходу похлопывая себя по карману пиджака, чтобы лишний раз убедиться, что судьбоносная карта пока при мне. Кто знает, где именно и при каких обстоятельствах мы с нею окажемся в ближайшее время?

В прошлый раз, зимой, когда я собиралась к старшему брату Петровичу впервые, то заскочив при казённом виде транспорта на полчаса, пропала из дому на пару недель, в течение которых где только не оказывалась. Теперь я собиралась формально по тому же самому поводу.

«Чёрный ворон», заехавший боком в наш уютный переулок и стоящий прямо у дверей, оказался большим джипом с затемнёнными окнами, дверца подле водителя зазывно приоткрывалась, и если бы я знала меньше, то перепугалась бы насмерть. Вова оказался прав, зрелище впечатляло самым незавидным образом.

– Здравствуйте, Кирилл, – объявила я, забираясь в кузов, точнее, на место рядом с адъютантом в

штатском вместо водителя. – Какова погода? Ну просто как в Исландии, кругом ноль градусов!

– Вы там бывали? – осведомился плечистый Кирилл, с воображением у них всех было туговато, сказанное понималось почти буквально.

– Пока нет, но надеюсь, – ответила я в рамках небрежной дорожной беседы. – Можно даже сейчас, никакой разницы, и одета по сезону.

– Планируете? – вежливо спросил Кирилл, тем временем экспертно выворачивая из узкого извилистого переулка на проезжую улицу.

– Это как получится, – я продолжала в том же духе. – Хотя, говорят, в домах там всегда тепло, они приспособили гейзеры для подачи горячей воды и отопления, им Черчилль посоветовал.

– Везде побывал, вот вредный старикашка! – в рамках светской беседы произнёс водитель. – А, чёрт ему в рыло!

– Нет, Кирилл, так нельзя, даже о давно усопших военных союзниках! – мягко поправила я, держась за сиденье, очень уж лихо парень вывернул. – Тем более, что.

– Да я не ему сказал чертей! – бодро оправдался Кирилл. – Вон тому козлу, он нас чуть не подрезал, вы уж с дедулей меня извините!

– Охотно, – согласилась я. – Понимаю, как тяжело кататься по старому центру, легче пешком дойти.

– Кто бы так уродовался, если бы можно! – с сердцем сообщил Кирилл. – Ну вот и приехали, только бы фура пропустила без очереди.

– Теперь у вас здесь фура, – заметила я, озирая упомянутое сооружение. – Очень изобретательно, её просто так не минуешь.

– Дурацкое изобретение, – сообщил Кирилл, тем временем пытаясь причалить между фурой и малым пятачком тротуара, перед носом машины, она налаживалась туда же. – Только служебные отношения рвутся напрочь, теперь он будет дуться неделю.

– При дорожных работах вы подъезжали по кругу, как коровы к дойке, – догадалась я, но ненароком обидела парня.

– Ну уж и коровы! Вы тоже скажете, – укорил он, но между делом пристроился у кромки, так что мышь не проскочила бы. – Открываю, слезайте аккуратно, там прямиком и налево, помните?

– Спасибо, Кирилл, что мигом довезли, я всё помню, – отозвалась я, незаметно задирая юбку перед спуском, чтобы не явиться к генералу в стиле «юбку новую порвали». – И выйду сама, как в прошлый раз. До свидания.

– Ага, счастливо, – попрощался Кирилл и мигом забыл обо мне, стараясь сдвинуться с места в пространстве между фурой и кромкой тротуара.

Известно, что «повторение – мать учения», на сей раз я освоила входную процедуру без запинки, невзирая на полосу препятствий. От кого и в каких целях Петрович-старший тщательно скрывал расположение своей конторы в центре столицы, я сказать не могу (не спрашивала и даже не пыталась догадаться), но сделано было на совесть и с немалой изобретательностью. Врата, ведущие в генеральское святилище, маскировались в старинном уютном переулке самым достойным образом. Со стороны улицы двери угадывались, но были недоступны по принципу «хоть видит око, да зуб неймёт». Сначала потому, что на участке прямо перед ними раньше велись дорожные работы с кучами мусора и указателями, теперь стационарно располагалась длинная фура. Чтобы приблизиться к легко просматриваемой двери в одном из зданий, следовало остановить экипаж в четко условленной точке и высадить пассажира сложным манером, чтобы он мог протиснуться и встать перед стеклянной вертушкой, за которой смутно угадывалось нечто вроде скромной конторки, где кроме прочего торговали открытками на стендах.