Гобелен с пастушкой Катей
Шрифт:
Марина охотно призналась, что в соответствии с канцелярскими формальностями Вера Дмитриевна Согдеева находится в очередном, заслуженном и предусмотренном трудовым законодательством отпуске, о чем имеется изданный приказ.
Предысторию неожиданного для меня поворота событий Марина изложила с милым смущением, но достаточно связно.
В один не лучший для себя день Вера попросила Марину о деликатной услуге и не поленилась изложить грустные обстоятельства.
Вера поведала старинной приятельнице, что в её (Вериной) семейной жизни предполагается кризис.
Некто, не пожелавший назваться, сообщил Вере по телефону,
Особенно неприятно поразило Веру то, что неизвестный уверял, будто параллельный брак оформлен в соответствии с законом, причем ранее, следовательно, подвергал сомнению законность её супружества.
Вера, хоть и находилась во власти расстроенных чувств, была настроена более чем решительно. Само собой разумелось, что она желала ознакомиться с документами и обстоятельствами дела, а в случае разоблачения коварного двоеженца намеревалась немедленно начать бракоразводное дело.
(О прекрасная половина человечества! Как высоко вы цените мужскую верность, и как мало для вас значит семья, хотя здравый смысл подсказывает иные пропорции духовных ценностей!)
Правда, ожесточение бедной Верочки подогревал факт, что неизвестные доброжелатели подчеркивали всячески: та, другая, семья – настоящая, а брак с Верой заключен из сугубо меркантильных соображений. Имелись в виду валюта из Буэнос-Айреса и московская прописка.
– Если это правда, – заявила Верочка подруге Марине. – То я и дня не останусь с ним под одной крышей. Дам три недели на сборы, потом пусть катится ко всем чертям. Я у мамы поживу, а ещё лучше, не стану маму волновать, а возьму отпуск, еще не была в этом году, поеду в Юрмалу, у меня там Малышева отдыхает. Поживу у нее, отдохну, нервы приведу в порядок, наконец поищу себе нового мужа. И разговаривать не стану, уеду и все, скажу «убирайся», и уеду. И ты никому не говори, не хочу, чтобы все кругом болтали и смеялись.
Прискорбный разговор имел место в конце рабочей недели, а неизвестные ждали Веру в субботу, она даже не уточняла, где именно.
Просьба Веры была легко исполнима и заключалась в следующем: в случае, если она в понедельник не объявится на службе и не отменит распоряжений, передать написанное её заранее заявление об отпуске по инстанциям, придумать экстренную причину типа болезни родственников, мешающую самой оформить отпускные бумаги. Дабы к разбитому сердцу не добавлять канцелярских формальностей. Ей это было бы тяжело.
Будучи хорошей подругой, Марина поступила в точном соответствии с данными инструкциями. Не обнаружив Верочку на рабочем месте в понедельник, дала ход заявлению об отпуске, потом получила по доверенности отпускные деньги и стала терпеливо поджидать подругу, готовясь врачевать её душевные раны, когда служебные обязанности отзовут страдалицу с берегов Балтики.
Когда деловая часть общения с очаровательной Мариной закончилась, мы предались неформальному времяпровождению, каковое продолжалось вплоть до моей последней электрички.
За полчаса до отбытия вышеуказанного экспресса я доставил Марину к дверям её дома и выразил надежду, что сегодняшний вечер станет началом серии грядущих, если не будет на то возражений.
Их не последовало, хотя, видит Бог, я бы не удивился в
На вокзале я в очередной раз пытался дозвониться своей милейшей работодательнице, но всё так же безуспешно. Кто же мог предположить, что именно в это время она тщетно ждала меня у врат моей скромной обители!
По возвращении к местам обитания я нашел у себя под дверями первый из всех читанных мною образчиков Катюшиной прозы. (Смею заметить, что проза оказалась слегка сумбурной, что простительно для дамы в смятенных чувствах, но несколько странно, если знать, что дама именует себя редактором.)
Продравшись сквозь девственные джунгли дамского почерка, я обнаружил, что буквально все непонятные, бестолковые и угрожающие факты сложились в четкую логическую картину.
Главная героиня данной мелодрамы, почти забытая мною Вера получает в один злосчастный день известия о муже, которые приводят её в состояние смятения. Она пишет письмо ближайшей подруге Кате с некоторой тайной мыслью, что, убедившись в худшем, сможет рассчитывать на гостеприимство в Прибалтике.
Далее едет в условленное место, к сожалению убеждается в справедливости доноса, возвращается домой, устраивает бедняге мужу заслуженную сцену, указывает на дверь, дав месяц на сборы и ждет звонка от любимой подруги Кати.
Но, увы, почта в наши дни бесконечно далека от идеала, письмо безбожно запаздывает (надо было дать телеграмму) и прелестная моя Катенька остается в неведении о печальной судьбе подруги.
Звонка всё нету и нету, а душа болит, требует какого-то действия, тем более что заявление об отпуске уже оставлено, и Верочка срывается с места, не договорившись ни с кем. Не исключена возможность, что она взяла и махнула не в Прибалтику к подруге, а скажем в Ялту. Вдруг ей случайно предложили билет?
Случайностей могло подвернуться неисчислимое множество, ибо женщина в расстроенных чувствах подобна былинке, ветром гонимой.
Могла она, конечно, приехать и в Прибалтику (не надо забывать про эффект последнего лета, кто знает, когда ещё придется!), но не застав подругу на месте, перепутав адрес или попросту передумавши, расположиться на любой курортной точке вдоль побережья Балтийского моря.
Как информировала меня бесценная Марина, срок Верочкиного отпуска истекал в течение ближайших четырех дней, так что в скором времени я могу стать свидетелем трогательной до слез сцены встречи любящих сердец, растерявшихся во времени и пространстве.
Бог ты мой, какими простыми кажутся разгаданные загадки, какими банальными!
Пребывая в уверенности, что полученные суммы денег мною отработаны, я позволял себе некоторые приятные размышления: следует ли брать обещанные 150 р. как окончательный гонорар или посчитать знакомство с Мариной достаточным вознаграждением и благородно отказаться. Признаться, честно, не совсем так я размышлял, но мои моральные колебания имели место где-то в этой области.
«Насколько приятно будет сообщить прелестной Катеньке новости, снимающие невыносимую тяжесть с ее любящего сердечка,» – думал Ваш покорный слуга, разгуливая в обществе четвероногих собеседников по территории вверенного ему объекта – «Настолько же затруднительными могут оказаться наши взаимные финансовые расчеты…»