Гобелен
Шрифт:
– Подобно вам, мистер Миллс, мой супруг находит план сулящим развлечение.
Миллс хохотнул.
– Аплодисменты вашей настойчивости и отваге, графиня!
– Вынуждена признаться – мне стыдно втягивать в это дело вашу супругу и миссис Морган, но, сэр, без них план провалится. Всем сердцем я верю, что сумею вывести этих леди из Тауэра и что они не подвергнутся ни досмотру, ни допросу. Что касается вас, добрейший мистер Миллс, ваша задача – просто дожидаться в экипаже вместе с мисс Эванс, пока не выйдет мой супруг, а затем подыскать для него пристанище, пусть скромное, даже нищенское. В данном случае убожество нам только
– Вы правы, графиня, – согласился Миллс и снова взял понюшку. – Кажется, я знаю подходящее место.
– То есть вы согласны участвовать? – переспросила Джейн. Волосы Уинифред при этом зашевелились у корней.
– Разумеется! – Миллс взял руку жены, погладил ее. – Смогу ли я допустить, чтобы моя супруга одна разъезжала по Лондону, с риском для жизни и репутации, спасая достойного человека, а я бы в это время грелся у камина? Дражайшая графиня, я глубоко уважаю графа Нитсдейла. Я также разделяю мнение большинства лондонцев: король не имел права столь грубо обходиться с благородной дамой.
Джейн вовсе не хотелось вдаваться в подробности своего недавнего унижения.
– Вы так добры, мистер Миллс! – воскликнула она, вскакивая и хлопая в ладоши. – Значит, друзья мои, вы согласны участвовать?
Видимо, находясь по-прежнему под действием чар Уинифред, все четверо закивали.
– Когда? – спросила миссис Морган.
– Нынче вечером, – решительно объявила Джейн, не желая давать подругам времени на раздумья. – Прямо сейчас, только сначала соберем нужные вещи.
Миссис Миллс раскрыла перед Джейн платяной шкаф, выдвинула ящики комода. К ее удовольствию, графиня быстро нашла подходящий носовой платок – огромный, щедро отделанный кружевом.
– Мне понадобятся также некоторые ваши туалетные принадлежности, – заявила Джейн, радуясь, что Уинифред вовремя подсказала подходящие слова.
– Простите, графиня, – что вам понадобится?
– Пудра, румяна и прочее в том же духе.
– Разумеется, берите. Вот мое добро. – Миссис Миллс провела Джейн за ширму, к туалетному столику.
Джейн собрала косметику в полотняный мешочек, предложенный для этой цели хозяйкой.
– Сесилия, вызови два экипажа. Мы отбываем немедленно. Мистер Миллс, сопроводите в экипаж миссис Миллс и миссис Морган. Поторапливайтесь, дамы! – распоряжалась Джейн. – Миссис Морган, не забудьте надеть дополнительные платье и плащ.
Через несколько минут Уинифред и две ее подруги сидели в одном экипаже, а мистер Миллс и Сесилия – в другом. Они должны были добираться до Тауэра разными маршрутами.
Всю дорогу Джейн следила, чтобы у Уинифред не закрывался рот. «Хозяйке» следовало болтать без умолку, не давая подругам возможности задуматься о рисках и последствиях предприятия. Джейн намеренно выбрала более длинный путь до Тауэра, мимо одной из трех главных лондонских достопримечательностей. Проезжали собор Святого Павла. Джейн с изумлением увидела, что даже в темное время суток он остается наполовину церковью, наполовину – базарной площадью. Конечно, сейчас, вечером, народу было меньше, но и книготорговцы, и влюбленные парочки наличествовали, даже несмотря на промозглый холод. Днем же к собору Святого Павла тянулись все – от поденщиков, жаждавших наняться на работу, до адвокатов, поджидавших клиентов.
– Сэр Кристофер Рен каждый день поднимается в особой корзине, все прикидывает, как бы приладить крышу на эту конструкцию. А под фундаментом-то – мокрый
Экипаж катил по лабиринтам средневековых улочек. Одни были кое-как освещены фонарями, другие довольствовались миганием свечей в окнах обшарпанных построек. Свечи горели главным образом в нижних этажах, где были игорные дома, бордели и пивные.
Джейн уже сказала все, что могла; в экипаже зависла тишина, позволившая женщинам осознать, во что они ввязались. Тауэр был все ближе, и Джейн, понимая, что ей нужно успокоиться и очистить разум от всего лишнего, стала смотреть в окно. Она не позволяла себе думать о риске, бояться. Из окна она наблюдала уборщиков нечистот, которые опорожняли выгребные ямы и грузили «добычу» в тачки. Крысоловы со своими специально обученными небольшими собаками бесстрашно входили в кишащие грызунами трущобы. Миссис Миллс заметила, что крысоловам очень хорошо платят.
– А на востоке Европы крысоловы без собак управляются, – авторитетно заверила миссис Миллс. – Зубами крыс грызут. Да-да, мне муж говорил.
Карие глаза Уинифред, которыми смотрела Джейн, замечали проституток, подпиравших стены. То одна, то другая вела клиента лабиринтом переулков; порой проститутки собирались стайками и болтали, совсем как болтала Джейн со своими подругами на вечеринках. По статистике, вспомнила Джейн, в Лондоне начала восемнадцатого века проституцией занималась каждая пятая женщина. Еще Джейн вспомнила, как, будучи студенткой, сетовала: дескать, Лондон – премрачный город, скрывает грязь за великолепными фасадами и помпезными обычаями. Ни одна страна так не умеет. Сейчас, глядя в окно, она гадала, сколько еще продержится в смрадном, отравленном заразой, кишащем преступниками городе. Один запах чего стоил – при том, что стояла зимняя стужа! Глаза щипало от вони нечистот, кошачьих и собачьих трупов, гниющих в сточных канавах; свою мерзкую ноту вносили отходы скотобоен, которые мясники имеют привычку выбрасывать прямо на проезжую часть, и ночные горшки, содержимое которых выплескивают прямо из окон, на головы прохожим. Джейн пришлось научиться сдерживать рвотные позывы, она поняла, зачем дамы берут с собой мешочки с ароматными смесями и, чуть что, прикладывают их к носу. Так же поступали ее лондонские подруги.
Попадались полусонные сторожа с фонарями; они бродили по лабиринтам улиц, покрикивая на мальчишек, явно промышлявших карманными кражами или прочими видами воровства.
В тот вечер пахло еще и дымом костров, горящим углем и древесиной. Внезапно в ноздри ударил смрад раздутого мужского трупа, прислоненного к стене. Возница зачем-то сбавил скорость, в экипаже стало нечем дышать.
– Скорее закройте окно, дорогая! – вскричала миссис Миллс.
Джейн повиновалась, и стекла тотчас запотели от горячего дыхания.
По мере приближения к башне Байворд Джейн убеждалась: нынче усиленный караул, вон даже возле колокольни стоят стражники. К счастью, ее узнали, а выяснив у коменданта, что графиня Нитсдейл имеет разрешение привести к мужу двух подруг, пропустили в ворота. Под аркой стук лошадиных копыт был оглушительным; Джейн вновь показалось, что ее заживо глотает серое каменное чудовище. Экипаж въехал на холм, повернул к Кровавой башне. Джейн успела махнуть на крохотное оконце камеры Уильяма, прежде чем они подкатили к Лейтенантской квартире.