Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник)
Шрифт:
Закончив с отчётом, Ольга залезла в поисковик и занялась изучением топографии временно родного города Новгорода. Включая описание интерьеров второй гимназии. В которой, как выяснилось сегодня, она вроде как должна была учиться.
В дверь постучали, и в комнату вошла Рая. Одного беглого взгляда было достаточно, чтобы понять – девушка явно и крайне чем-то взволнована. А возможно, даже напугана.
– Опять не запираетесь?
– Виновата, забыла. А почему шёпотом?
– У вас есть что-нибудь тяжелое?
Ольга недоуменно оглядела комнату:
– Молоток
– Да. Годится. Берите и пошли, – всё так же шёпотом приказала староста.
– Куда?
– Тсс! – Рая приложила указательный палец к пухленьким губам и, развернувшись, вышла из комнаты чуть ли не на цыпочках. Ольга убрала с колен ноутбук, поднялась и послушно направилась следом.
Дождь недавно прекратился, но небо по-прежнему было затянуто тучами, так что на улице стояла непривычная темень. Медленно ступая, Рая брела про тропинке, ведущей от барака девушек к умывальникам. И далее, к конечной цели путешествия – туалету. Последний являл собой классическое деревянное строение в стиле «дыра над бездной». Дождавшись, когда подойдет Ольга, девушка включила фонарик и направила тщедушный лучик на усеянную грибком и плесенью деревянную стену:
– Вон, видите?!! Как в той газете, которую я давала вам читать! Мне страшно!..
На стене женского туалета чем-то красным (не то кровью, не то краской) был изображён огромный знак бесконечности с искусно прорисованными подтёками…
«М-да. И что я там, полчаса назад, писала Андрею за шансы не встретить маньяка?..
Нет, не может быть! Бред! Просто бред какой-то!..
А если всё-таки не бред?»
Глава четвёртая
Знак бесконечности
Санкт-Петербург,
7 июля 2009 года,
вторник, 11:52 мск
Этим утром в курилке конспиративной квартиры «гоблинов» вкупе с табачным дымом витали почти материализовавшиеся клубы дурных предчувствий. С минуты на минуты из Главка должны были вернуться Жмых с Мешком и озвучить результаты служебной проверки, проводившейся по эпизоду с убийством Виктора Айрапетяна – ключевого свидетеля по делу ОПГ Литвина. И результаты эти ничего хорошего «гоблинам» предсказуемо не сулили.
– …Да по логике вещей, к нам вообще не может быть никаких претензий. Уголовка не дала ни грамма полезной информации! Кроме «якобы» да «кабы». Да если бы мы знали, что киллер реально существует, мы для транспортировки этого чертова бухгалтера роту ОМОНа выписали бы… А так у нас при себе даже стволов не было! Скажи, Гришка?
– Так-то оно так, – согласился Холин. Согласился без особого, впрочем, энтузиазма. – Вот только результаты служебной проверки редко соотносятся с логикой.
– Знаете, когда Аристотель придумал логику, он на радостях устроил пир и велел заколоть 40 баранов. – многозначительно изрёк Крутов. – С тех пор бараны не любят логику.
– Ну и к чему
– Не знаю. Просто вспомнилось.
– Это кто здесь баран? Я баран? Гришка баран?! – вскинулся Джамалов, по-своему интерпретировав смысл произнесенного Женей и узрев в нём намёк на оскорбление.
– Ильдар, успокойся. Это притча такая, – поспешила погасить намечающийся конфликт Северова.
– Такие притчи у нас причитаниями кончаются! Ясно, да? – грозно сверкнул очами Ильдар, и тут в курилку очень вовремя заглянул дежуривший сегодня Вучетич:
– Парни, на выход. Мешок с шефом вернулись. Вас требуют.
– Ну, раз требуют, значит, сейчас будем, – гася хабарик, тяжело вздохнул Холин. – Пошли, вспыльчивый ты наш…
…Ильдар и Григорий стояли посреди начальственного кабинета, переминаясь с ноги на ноги. С видом учеников начальной школы, уличённых в поджоге классного журнала.
– Ты только посмотри на них, Андрей Иванович! – ухмыльнулся Жмых, разглядывая подчиненных. – Ангелы. Херувимы, да и только.
– Не томите, Пал Андреевич. Что там насчет нас решили? Поутряни, за амбар, босиком по росе?
– Не дождетесь. Наверху решили, что лучше будет вам пока помучиться. Засим Андрею Ивановичу за плохую организацию планирования мероприятий по защите гражданина Айрапетяна объявляется строгий выговор с лишением квартальной премии.
– Во-во. Они – херувимы. А хер, увы, мне, – буркнул Мешок.
– А вам, голуби мои, просто выговоры, – невозмутимо продолжил «раздавать серьги» Жмых. – С условием, что части своих квартальных вы отпишете Андрею Ивановичу в качестве компенсации за моральный ущерб… Помимо этого, оперуполномоченному Джамалову полагается путёвка на санаторно-курортное лечение в пансионат «Дюны». От которой он отказался в пользу Совета ветеранов уголовного розыска. Ведь отказался?
Джамалов изумленно-расстерянно воззрился на руководство:
– Кто? Я?.. А! Э-э-э-э… Да. Конечно. Старикам везде у нас почет.
– На этом всё. Дело по Айрапетяну – в архив. Исполнитель – Холин. Идите работайте… И не забудьте сказать спасибо поэту-песеннику.
Обалдевшие «ученики начальной школы» молча покинули кабинет директора.
– От Прилепиной известия какие есть? – поинтересовался Павел Андреевич у Мешка, после того как за «двоечниками» закрылась дверь.
– Вчера вечером прислала мне подробный отчет по «электронке». С утра созванивались. Всё нормально, вроде как прижилась.
– Ну и ладушки. Уверен, что ничего военно-морского за эти две недели там не случится, но ты все ж таки держи руку на пульсе.
– Само собой, – подтвердил Андрей.
– Что у нас ещё? Нового? Хренового? Есть что сказать, по текучке?
– Есть. И новое, и хреновое. Вернее – старое хреновое.
– Ну, начинается! Ей-богу, лучше бы и не спрашивал, – поморщился Жмых, утирая пот со лба. – Давай, вываливай.
– Сегодня утром судья Зимин получил очередное письмо с угрозами.
– Твою дивизию! Это уже какое по счёту?