Гоблины. Жребий брошен
Шрифт:
— Тогда, может, наш молодой? Он вполне сойдет за студента, — не сдавался замполич.
— Издеваешься? Да за ним самим ещё следить и следить.
— Я предлагаю Прилепину, — ухнул Мешок.
— А не старовата она для заочницы?
— В своё время в школе Прилепина преподавала биологию. Экология, биология — это всё примерно одна хрень. По крайней мере, в отличие от всех нас, пестик от тычинки Ольга единственная отличить сможет. Так что слово «иногородняя» оставляем, а вместо заочницы делаем документы на стажера-преподавателя.
— А что, это идея! — воодушевился Жмых
Санкт-Петербург,
3 июля 2009 года,
пятница, 16:40
…Дом № 98 по Малоохтинскому проспекту большинству горожан известен исключительно как «дом с шариком». Здесь «шарик» — это установленный на крыше здания Гидрометеорологического университета радиолокатор МЛП-5, тарелка которого укрыта издалека узнаваемой красно-белой сферой. Именно в этом заведении проходила обучение, постигая азы гидрологической инженерии, дочь большого милицейского начальника Ксения Синюгина. И, соответственно, из дверей именно этого ВУЗа во второй половине дня пятницы вышли сотрудницы подразделения «гоблинов» Наташа Северова и Ольга Прилепина. С утра начальство в лице полковника Жмыха поставило перед ними задачу утрясти с вузовской службой безопасности вопросы, связанные с командировкой на базу практики Гидромета. И барышни с этой задачей отлично справились: в первую очередь за счет безотказно срабатывающего, хотя и весьма нахрапистого обаяния Наташи.
— Всё в порядке? Получилось? — поинтересовался у Северовой оперативный водитель, когда та забралась на переднее сидение «маршрутки». Ольга, которой по статусу новичка сидеть на первой парте пока еще не полагалось, комфортно разместилась в пустом салоне.
— А разве такое было, чтобы у меня, да не получилось? — усмехнулась Наташа, рассматривая себя в зеркало заднего вида. — Прикинь, Сергеич, я там, по ходу, еще и начальника службы безопасности Гидромета на кофе с коньяком и шоколадкой раскрутила.
— Кучеряво живете. А у меня с утра маковой росинки во рту не было. С вами по инстанциям мотаючись.
Северова, порывшись в сумочке, вытащила разрекламированный дарственный шоколад и великодушно протянула Афанасьеву:
— На, держи, не плачь. Делю всё по-честному. Наша Иоланта Николаевна барышня скромная, а потому пила исключительно кофе. Я — коньяк. А тебе, соответственно…
— Премного благодарен! — немедленно зашуршал фольгой водитель — Теперь куда?
— Ты фотографии четыре на шесть сделала? — поворотилась Наташа к Ольге.
— Сделала.
— Тогда, Сергеич, давай в типографию. К эфэсбэшникам.
Афанасьев понимающе кивнул, но для начала разломил плитку на три части:
— Твоя доля, — поделился он с благодетельницей, после чего обернулся к Прилепиной. — Подкрепитесь, Ольга!
— Спасибо, не хочется, — виновато улыбнулась та. — Борис Сергеевич, мы ведь по Невскому поедем?
— Да. А что?
— Около Дома книги не тормознёте? Мне там буквально на пять минут.
— Сделаем, не вопрос.
— Видишь, Сергеич, какие мы с тобой недалекие? — чуть скривилась
В ответ Афанасьев лишь усмехнулся в усы и, запустив мотор, направил «маршрутку» в сторону моста Александра Невского
В родную контору Ольга и Наташа возвратились лишь в начале седьмого. Северова первой толкнула дверь в оперскую и удивленным взглядом обвела непривычно безлюдное (вечный дежурный по аэродрому Лоскутков — не в счёт), помещение оперской.
— Не поняла юмора? Колька, а где все?
— Где-где? Бухают! — с плохо скрываемой обидой в голосе пояснил молодой.
— Обратно не поняла? А по какому поводу?
Наташа решительным шагом двинулась в сторону курилки из которой отчётливо доносились возбужденно-весёлые голоса. Составлять ей компанию Ольга не стала — постеснялась.
В комнате отдыха дым стоял коромыслом, а общаковый стол был накрыт по местным меркам неестественно и даже неприлично богато: фрукты, красная рыба, бастурма, коньяк. На диванчике, развалившись, восседал Ильдар — в тренировочном костюме и с перебинтованной рукой на лангете. Помимо него, в курилке тусовались Тарас, Гриша Холин, Вучетич и Крутов. Завидев вошедшую Наталью, мужчины, преувеличенно-радостно гомоня, потянулись к ней. Впрочем, уже в следующую секунуду всех растолкал Джамалов, подскочивший с диванчика с громкогласным воплем:
— А ну пропустите меня к нему! Я хочу видеть этого женщину!
— Ильдар! — взвизгнула Северова, бросаясь на шею к раненому бойцу. — Чучмек ты мой ненаглядный!
Джамалов прижал боевую подругу, стиснув её здоровой рукой:
— Спокойно, джан, к чему эти дикие прыжки? Женщину украшает скромность!
— Тебя что, уже выписали?
— Не дождётесь! Ещё целых три дня. Просто уговорил сестричку, и она меня на пару часов попастись отпустила…Вот, пожрать вам привез. Небось, без меня тут с голоду пухнете? — усмехнулся он, выпуская Наташу. Та по-свойски плюхнулась на диванчик и первым делом отщипнула увесистую веточку от кисти винограда.
— Натах, коньячку? — предложил Крутов.
— Я не сказала «да», милорд.
— Но вы и не сказали «нет»! — подхватил фразу Женя, наливая на два пальца.
— Жека, и мне плесни, будь ласка! — подлез со своим стаканичком Шевченко и отоварив пайку, поинтересовался: — А что, Ильдар, хороши в ВМА сестрички?
— Вай ме! Зачем спрашиваешь, дарагой! Персик! Инжир! Рахат-лукум! Баунти!..
— Бли-ин! Везёт же людям! Как говорится: лучше бы на твоем месте был я!
— Лоханешься — будешь, — резко посерьёзнев, буркнул Джамалов.
— Вы бы хоть вытяжку включили, что ли? — это в курилку сунулся явно чем-то недовольный Мешок.
— Ну, наконец-то! Гражданин начальник, хоть сейчас уважьте!
— Парни, я ведь уже говорил, что не буду пить. Мне сегодня еще в Главк ехать… О, Наталья, а вы что, вернулись? А Прилепина где?
— А я почём знаю? Где-то здесь. В недрах, — пожала плечами Наташа. После чего насмешливо добавила: — Она у нас барышня интеллектуальная, всё больше книжками интересуется. Ей с нами, с тёмными, говорить не о чем.