Год 1914-й. Время прозрения
Шрифт:
– Я знаю, где это, - торопливо сказала Лилия.
– Идемте!
25 (12) августа 1914 года, поздний вечер, Вильно, тыловой госпиталь окружного подчинения, отдельная палата князя императорской крови Олега Константиновича Романова (22 года).
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский
Хлоп!
– и мы, все трое, уже там. Николай Александрович от неожиданности даже голову в плечи втянул. Таков уж метод мгновенного перемещения у олимпийских богов - принципиально схожий с технологиями межзвездных прыжков «Неумолимого»: раз - и на месте назначения. Для меня при этом было главным от неожиданности не ударить по тормозам, но Лилия предусмотрела и это. Секундное оцепенение - и я, не сделав и одного шага, уже нахожусь в госпитале в Вильно.
Маленькая
Некоторые могут сказать, что я зря так раскисаю при виде умирающего представителя царской династии, ведь в то же время тысячи других рабоче-крестьянских парней так же погибают ужасной смертью за веру, царя и Отечество. Но я отвергаю такой аргумент. Для рабоче-крестьянских парней других армий, за исключением первой, я уже сделал все что мог. Тех из них, кого в бою не убило наповал, прямо с перевязочных пунктов переправляют в мой госпиталь, работающий с предельной нагрузкой. Тысячи русских солдат и офицеров были спасены от верной смерти, и многие из раненых, пройдя через Тридесятое царство, уже вернулись в строй, неся внутри себя искры призыва и большевистской агитации. Одновременно Восточно-Прусскую и Галицийскую операции моя медицина не потянула бы, и пришлось бы расконсервировать автоматический госпиталь на «Неумолимом», но, по счастью, два этих события оказались разнесенными по времени.
Там, куда простирается моя власть, людей не делят по сортам, и это правило работает в обе стороны. Кроме того, я уже объяснял Ильичу, что элитой могут считаться только те представители класса Управленцев, чьи дети в случае войны пошли на фронт защищать свою страну, а те, что сделали это добровольно, не дожидаясь призыва, должны считаться элитой элит. Представитель семейства Романовых, всей душой рвавшийся от канцелярской работы в штабе полка в строй своего эскадрона, достоин моего уважение не меньше других воинов, сражающихся сейчас на фронтах за Отчизну. И даже несмотря на то, что России эта война не нужна, и ее втянули в это кровавое дело с помощью хитрых французских интриг, заканчивать ее надо только победой, и этот мальчик тоже должен быть в числе победителей.
Наше появление заметили. Глаза умирающего расширились от удивления, женщина у его постели обернулась и, побледнев, будто увидела саму смерть, прикрыла рот ладонью. И только его отец оставался внешне бесстрастен.
– Государь, это вы?
– с трудом разомкнув пересохшие губы, спросил страдалец.
– Да, это Мы, - сказал Николай.
– Держись, не умирай, мы привели тебе по-настоящему сильную подмогу -Артанского князя Серегина, защитника земли русской, и его приемную дочь целительницу Лилию.
– Святую Лилию-целительницу, - поправила самодержца мелкая проказница, включив на полную мощность свой нимб.
– Но все же пусть лучше начнет мой папочка, оделив этого молодого человека своим святым воинским благословением - тогда мне будет проще работать.
– Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа...
– начал читать я святую молитву, с легким скрежетом обнажив меч Бога Войны, после чего в палате стало так светло, будто там зажгли кварцевую лампу, и, кажется, даже запахло озоном.
Присутствующие дружно зажмурились, зависшее под потолком серое марево отпрянуло куда-то в дальний угол, притворившись клоком пыли, и
– Хорошо-то как, Господи!
– прошептал он, улыбнувшись при этом какой-то непосредственной детской улыбкой, когда я закончил произносить богодухновенные слова и вложил меч обратно в ножны.
– И умирать теперь совсем не страшно...
– Не говорите о смерти, молодой человек!
– твердым тоном сказала Лилия, заменяя мать у постели больного.
– Жить вы теперь будете долго и счастливо, напишите множество стихов и посетите большое количество интересных мест.
Она решительно взяла в свои руки пальцы раненого юноши, и я увидел, как по ним заструилась энергия магии жизни. Губы Лилии сжались, а на лбу выступили капельки пота. Очевидно, даже для нее это была нелегкая работа, при том, что это еще не само лечение, а только приведение молодого человека в такое состояние, когда его можно будет транспортировать в наш госпиталь.
Щеки больного порозовели, дыхание выровнялось, и он воскликнул со всем пылом юности:
– Мадмуазель, да вы просто волшебница! Я чувствую, что снова буду жить.
– Не волшебница. А Святая Лилия-целительница в одной ипостаси и античная богиня, смотрительница подростковых Любовей - в другой, - вскочив со стула и сделав книксен, сказала Лилия.
– Мой возраст - больше тысячи лет, но в силу своей второй и официальной профессии я должна выглядеть как девочка, только собирающаяся стать девушкой. Каюсь, трагедия Ромео и Джульетты - это только моя недоработка. И вы, молодой человек, не балованный и не целованный, несмотря на то, что несколько велики возрастом, тоже подлежите моему присмотру. А теперь поговорим о вашем здоровье. То, что я вам сейчас сделала, это было еще не лечение, а всего лишь срочная помощь, чтобы отодвинуть момент смерти - что-то вроде перевязки, совмещенной с уколом морфием. К сожалению, во всем вашем мире не хватит магии даже для того, чтобы вылечить муху от насморка. Чтобы приступить к настоящему лечению, необходимо доставить вас в наш госпиталь в волшебном Тридесятом царстве, где вашей раной займутся как первоклассные врачи, так и высокоранговые маги жизни. Я тут - всего лишь передовой отряд, который должен отогнать прочь Харона и обеспечить вашу эвакуацию в безопасное место.
Родители юноши встревожились было, но Николай Александрович постарался их успокоить.
– Поверьте мадмуазель Лилии - так надо, - сказал он.
– Госпиталь в Тридесятом царстве - это лучшее лечебное заведение во всех подлунных мирах, исключая разве что какие-нибудь отдаленные будущие миры. Если где и способны сохранить Олегу жизнь и вернуть здоровье, то только там.
– Чтобы вы были уверены, что с вашим сыном все хорошо, - сказал я, - приглашаю вас, Константин Константинович и Елизавета Августа Мария Агнесса, быть гостями с открытым листом в моих владениях. Пять ваших сыновей сражаются за Россию на фронтах Великой Войны - и это обязывает меня покровительствовать вашему семейству, ибо так хочет Бог.
– Папочка, - сказала Лилия, - я бы рекомендовала курс радикального восстановления здоровья мужчине и омоложения женщине, и тогда они принесут своей стране еще много пользы, не только нарожав новую порцию хороших сыновей. А теперь давай же, раскрывай портал, пусть наши санитарки хватают кровать с больным и тащат в наш приемный покой. Доктор Максимова уже заждалась, а мы тут все лясы точим...
Возможно, в других обстоятельствах Константин Константинович и его супруга еще бы сомневались и кочевряжились, но Самодержец Всероссийский уже сказал свое веское слово, так что все сомнения могли быть приравнены к государственной измене. Поэтому, когда через раскрывшийся портал вбежали две рабочие остроухие, будто пушинку подхватили кровать с пациентом и поволокли ее в наш приемный покой, они оба не сказали ни слова и безропотно пошли следом. И только Константин Константинович задержался на мгновение, чтобы забрать висящую на стене шашку сына, которой тот рубился в роковой для себя день. Уже стоя на пороге, Лилия обернулась и щелкнула пальцами, после чего недвижимая прежде фигура доктора ожила и стала размахивать руками. Но все это уже было в пустой след, потому что портал закрылся и избавил нас от его криков.