Год 1914-й. Время прозрения
Шрифт:
Семьсот третий день в мире Содома. Поздний вечер. Заброшенный город в Высоком Лесу, Башня Терпения, приемный покой госпиталя.
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский
Едва Олег Константинович оказался в приемном покое нашего госпиталя, как вокруг него поднялась невиданная суета. Дневной поток раненых уже схлынул, так что суетиться было кому. Невидимые слуги, откинули одеяло, подняли невесомое тело с простыней и, не колыша ни былинки, плавно повлекли его на диагностику к товарищу Максимовой. Несчастные родители даже рты открыли, когда увидели, как тело их сына плавно, без всякой опоры, плывет по воздуху в открытые двери диагностического кабинета. А злосчастную кровать, казенное имущество я, на мгновение приоткрыв портал, вытолкнул обратно в палату, где уже никого не было, ибо доктор с заполошным криком об украденном
А тут у нас в Тридесятом царстве двери в диагностический кабинет закрылись, и наступила томительная тишина... впрочем, ненадолго. Минут через пять вышла товарищ Максимова и, вытирая руки, сказала, что пациент жить будет, ибо ничего необратимого с ним еще не произошло. Сейчас еще одна операция, чтобы устранить последствия копания в ране коновалов из госпиталя в Вильно, а потом - заклинание регенерации и трое суток беспробудного сна в живой воде ради полного устранения повреждений. Потом еще последует реабилитационный период, во время которого раненый будет возвращать себе физическую форму, но самое главное делается прямо сейчас.
– Ну вот и все, - сказал я, - дело сделано, время позднее, а значит, нам пора расходиться, ибо утро вечера мудренее. Сейчас я вызову адъютанта, и она покажет моим гостям их апартаменты, находящиеся тут же, в башне Терпения...
– Погоди, папочка, - сказала Лилия, которая, против обыкновения, и не думала никуда исчезать, - на эту ночь наших гостей лучше разместить в ваннах с живой водой для релаксирующего сна. И тогда утро для них действительно будет добрым и мудрым.
– Да, рекомендую - после такой ванны просыпаешься и чувствуешь, будто заново родился, - сказал император Николай, и на этом вопрос был окончательно разрешен.
Семьсот четвертый день в мире Содома. Утро. Заброшенный город в Высоком Лесу, Башня Силы.
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский
Сразу после завтрака ко мне в кабинет явилась делегация, состоящая из Ольги Николаевны, Татьяны и товарища Кобы. При этом Ольга запросто называла Кобу Иосифом, причем с каким-то особенным придыханием, а тот и не возражал. Экий проказник... Но, как оказалось, вопрос, который принесла мне эта троица, заключался отнюдь не в будущей императрице и ее потенциальном князе-консорте. С этой парой все нормально. С некоторым скрипом на Кобу натягивается даже закон Павла Первого об обязательной равнородности особ, вступающих в брак с членами Дома Романовых. И неважно, что сущность этого человека занимает положение, равное императорскому, в мирах, лежащих выше по временной шкале.
Официально занимать трон тоже можно по-разному и тот, кто пока греет его задом для своей дочери, об этом прекрасно знает. Сам он принял у отца пусть и не процветающую, но вполне дееспособную страну, с крепким патриархальным укладом и авторитетом на международной арене, и за двадцать три года власти довел ее до двух поражений в войнах, трех революций и Гражданской войны. Коба, напротив, принял от Ильича развалины страны, провел коллективизацию, индустриализацию, ликвидацию безграмотности, выиграл все выпавшие на его долю войны, укрепил власть, вывел Российскую державу в число двух сущих в мире гегемонов. Единственное, чего он не смог сделать - побороть дураков и бездельников в собственной партии, славных не полезными делами, а трескучей марксистско-ленинской фразеологией. Но тут все претензии к товарищу Ленину, устроившему партию нового типа таким образом, что последователи товарища Зиновьева оказались в ней неистребимы будто тараканы. Сколько их ни вычищай, на опустевшее место сразу набегают новые.
Так что эти трое пришли ко мне совсем по другой причине. Предметом их забот была вакантная пока должность главы будущей лейб-компании императрицы Ольги, а также технология смены власти, чтобы в решающий момент не заполучить в столице мутных процессов в стиле стояния на Сенатской площади. Не зная о моих планах в отношении генерала Флуга, Коба вынес на обсуждение кандидатуру капитана генерального штаба Михаила Гордеевича Дроздовского: молод, хорош собой, храбр, пользуется любовью нижних чинов и нелюбовью начальства, а кроме того, не охвачен модным в эти времена либерально-прогрессивным поветрием, исповедуя прямую и ясную верность монархии. Противоречия с советской властью в Основном Потоке возникли у него из-за некритически воспринятых большевиками марксовых постулатах о диктатуре пролетариата и неизбежности отмирания государства.
Но это с учетом того, что командовал этим большевистским соединением генерал Бережной - личность, во всех четырех искусственных мирах легендарная, обладающая сильной харизмой полководца и политического деятеля неимператорского толка. Только он мог додуматься превратить отряды революционных рабочих в войска партии, своего рода СС наоборот, при том, что и старая армия никуда не делась и офицерские и генеральские звания никто не отменял. С таким патроном, как Бережной, даже медведь, а не только полковник (на тот момент) Дроздовский, встанет в общий строй и запоет гимн Красной Гвардии: «И от тайги до британских морей Красная Гвардия всех сильней». Предположим, в этом мире роль Бережного смогу сыграть я, обратив капитана Дроздовского в своего Верного, ибо основные предпосылки к тому имеются. И что это нам даст?
Задав этот вопрос энергооболочке, я получил несколько обескураживающий ответ. Верным Дроздовский может быть, ибо все необходимые для этого качества у него имеются, но на роль предводителя лейб-компании он не подходит никаким образом. Должность это скорее политическая, чем военная или госбезопасная, и в первую очередь требует понимания, когда следует пугать оппозицию грозным рычанием, а когда убивать ее без предупреждения, потому что иначе вспыхнет открытый мятеж пятой колонны.
Господин Дроздовский для этого слишком прямолинеен. Больше всего он годился на роль командующего гренадерским корпусом, чьи прекрасно вышколенные, вооруженные и оснащенные ударно-штурмовые дивизии как нож сквозь масло пройдут через любую оборону и, сокрушив укрепления вражеской столицы, в крови и ненависти поднимут над ней знамя нашей победы. Поручать такому человеку политические задачи как минимум неразумно. И еще одна особенность этого человека - если он станет моим Верным, то оставить его в этом мире уже не получится, стремление уйти следом за моей армией в верхние миры окажется неудержимым. И в то же время в качестве ронина14 он будет чрезвычайно опасен, ибо если я его отвергну, то неизвестно, кому он отдаст свою верность - уж точно не юной девице с благими идеями и ветром в голове. Вечно пьяный Кирилл Владимирович вряд ли сможет привлечь к себе его верность, а вот Великий князь Николай Николаевич для этого подходит вполне.
– Значит так, товарищи, - со вздохом сказал я, - испытание господина Дроздовского мы, разумеется, произведем, но мои предварительные данные говорят о том, что на роль предводителя лейб-компании этот человек не годен. При всех достоинствах и недостатках яростный пыл таких, как он, следует направлять против внешнего, а не внутреннего врага. Искать предводителя лейб-компании надо среди людей верных, но в то же время достаточно политически гибких, к тому же имеющих какой-никакой вес в обществе - либо в силу происхождения, либо через уже готовую карьеру успешного командира, а лучше всего и то, и другое. Также немаловажно, чтобы ваш будущий предводитель при верности идеи монархии был лишен чувства барского пренебрежения простонародьем, которым у вас поражена большая часть элиты. А иначе вы не сойдетесь с ним характерами и получите разрыв в самый опасный момент. Составить саму лейб-компанию из людей, прошедших через наш госпиталь в Тридесятом царстве, не составит труда, но к подбору ее предводителя необходимо относиться с особым тщанием.
Ольга с Татьяной переглянулись, после чего младшая сестра почему-то облегченно вздохнула и мелко перекрестилась: мол, пронесло, Господи. А Коба с оттенком сомнения спросил:
– Товарищ Серегин, скажите, а так ли необходим нам такой предмет, как эта самая лейб-компания?
– Крайне необходим, - ответил я.
– И эта лейб-компания нужна в первую очередь для того, чтобы мне не пришлось потом возвращаться в этот мир и за вас мстить. Альтернативой тому было бы стирание в порошок всяческой оппозиции еще в моем присутствии, но это путь в никуда, и я на него не пойду. Наворотить при этом можно много всякого, но ничего из того не будет хорошим. Оппозиция в государстве тоже нужна, без нее власть жиреет, ленится и начинает впадать в разнообразные уклоны. Единственное, чего нельзя позволять разного рода оппозиционным деятелям - это врать, искажая или даже придумывая факты, и работать на зарубежных интересантов. В последнем случае исход для недовольных должен быть однозначно летальным.