Год черной собаки
Шрифт:
– Я-а-а?
– Грег не ожидал вопроса.
– Вы, вы! Лично, что думаете по этому поводу?
– Смутно представляю. Так, роились отдельные мыслишки: создать концерн, нечто вроде крупного промышленного предприятия широкого профиля. Выпустить акции, организовать сеть лабораторий, клиник, привлечь специалистов различных направлений. У нас с доктором состоялся подобный разговор, но в общих чертах, - он взглянул на Эдерса.
Тот в ответ согласно кивнул.
– Но потом мы отказались от самой экспедиции.
– Он замялся.
– Ну не совсем чтобы окончательно, но как-то заколебались, что ли, засомневались.
– Причина?
– Эдвин поднял голову.
–
– Грег явно не находил слов, чтобы точно сформулировать причину.
– Ну не мямлите.
– Профессор вскинул брови.
– Испугала нехватка капитала? Ведь на подобное предприятие нужны деньги и отнюдь не малые. Где вы собирались их раздобыть?
– Предполагалось основать акционерное общество, - неуверенно ответил Грег, - или что-то вроде.
– А кто будет пайщиками?
– Эдвин остановился.
– Промышленники? Банкиры? У них вы хотели позаимствовать средства?
– Отчасти...
– начал Грег.
– Ерунда, - резко перебил профессор.
– Причина, как я представляю, не в нехватке средств, а в чем-то совершенно ином. Мне думается, именно в нежелании обращаться ко всем перечисленным мною субъектам. Не мне вам, юристу, объяснять. Прежде чем вы не запатентуете открытий - никто не даст ни цента. А запатентовать их вы не имеете права - они не ваши, а Смайлсов, которые их вам не завещали. Даже наоборот, хотели оставить в тайне. Так, мне помнится, Смайлс-младший и заявил перед своей трагической кончиной. Стоит вам вылезти с ними на свет божий - десятки крючкотворов, нанятые тем же Робинсоном, мгновенно докажут: исследования сделаны в его лаборатории, он их финансировал, платил жалованье Смайлсу. Эрго - они принадлежат ему, если и не все, то часть. Остальные он прикарманит впоследствии. И вам конец - ничтоже сумняшеся упрячут за решетку, как похитителей чужого изобретения. И придется мне таскать вам продукты в тюрьму, дабы вы, обладатели несметных, как вам казалось, сокровищ, не протянули с голодухи ноги в этом казенном доме.
– Мрачная картина, - прокомментировал Грег и возразил: - Но не обязательно трубить на весь мир об открытиях. Сговоримся исподволь с отдельными предприимчивыми бизнесменами. Ознакомим их в общих чертах с нашими планами. Заинтересуем прибыльностью и гуманностью дела. Наконец, средства можно достать и самим.
– Поделитесь. Как же?
– Эдвин прищурил один глаз.
– С помощью аппарата РУ в режиме "усыпление" из банков. Там денег вдоволь, и большинство получено путем не только нечестным, но даже, с точки зрения нашего общества, не всегда законным.
– Я удивляюсь вашей наивности.
– Профессор всплеснул ладонями. Неужели вы думаете, что разные там Робинсоны и им подобные допустят, чтобы кто-то загребал золото лопатой, а им ничего не перепадало? До истоков вашего обогащения быстренько докопаются. Вас устранят, не юридически, так физически. Захватив открытия, пустят в оборот. Они тоже создадут разные центры. Но какие? В одних станут лечить и совершенствовать тех, кто за это выложит солидный куш. В других будут производить сильных, послушных и всем довольных рабов. В третьих готовить новое изуверское оружие на основе аппарата РУ, превращающего в пыль и сооружения и людей. Да вы представляете, что можете натворить?
– Но мы же...
– начал Грег.
– Не перебивайте!
– остановил Эдвин и, чуть повысив голос, продолжил: Вы своими руками передадите этой шайке средства для безграничного обогащения и безграничной власти над планетой.
– Профессор почти кричал. Не хотелось бы мне, да, не хотелось бы, при всей моей жизнерадостности и оптимизме, дожить до подобного катаклизма.
– Он резко отбросил стул и сел. Чуть помолчав, добавил устало: - Вот и решайте. Заодно вспомните, почему Смайлс собирался уничтожить свое детище. Он прекрасно представлял, что произойдет, попади оно в грязные руки.
– Ужасно, - прошептал Мартин.
Чувствовалось, слова профессора потрясли слушателей. Они сидели растерянные, взволнованные, понурив головы, будто в чем-то уже признали себя виновными. Мартин застыл с блюдцем и чашкой, руки дрожали, посуда звякала.
Молчание нарушил Грег. Тоном, словно он и считает себя главной причиной человеческой драмы, спросил:
– Что же нам делать?
– Голос прозвучал беспомощно.
– Подскажите, профессор, вы мудрее и опытнее, вы умнее нас?
– Что делать?
– повторил Эдвин.
– Думать! Думать и не спешить. Иначе натворите такого, - он закатил глаза, - чего себе никогда не простите, да и вам никто не простит.
– Мысли разрывают и терзают головенку, - словно про себя произнес Уваров.
Грег обвел друзей взглядом, сморщился плаксиво, по-детски, и предложил:
– Давайте думать сообща. Должно же быть какое-то приемлемое решение, какой-то оптимальный вариант.
– Одно есть.
– Эдерс вскинул голову и тряхнул волосами.
– Все уничтожить, как собирался сделать Смайлс - он был не глупей нас. В крайнем случае подождать до лучших времен.
– А когда они наступят, эти лучшие времена?
– спросил Мартин.
– Может, и в живых-то никого не останется.
– Не вижу ничего более подходящего, - вновь заявил доктор.
– Мне не по сердцу слова профессора, даже подташнивает на нервной почве. Я настаиваю на уничтожении, хотя и считаю это варварством, - он вытер вспотевшее лицо, - но отказываюсь быть участником или соучастником невиданного и кошмарного преступления.
– А вы, профессор, видите какой-либо выход?
– Грег с надеждой взглянул на Эдвина.
– Ничего вам не подсказывает интуиция?
– Пока нет. Помалкивает. Мир взбесился. Жажда власти и наживы, словно амок, делают людей бездумными и безответственными, способными на самую вопиющую пакость. Как ни банально, но общество наше еще не доросло нравственно и морально до столь серьезных открытий. Их можно повернуть и так и эдак. Наши деятели, без сомнения, вывернут по-сволочному.
– Если бы кто-нибудь потрудился подсчитать, каких денег стоит вооружение человечеству. Уму не постижимо!
– Эдерс схватился руками за голову, вцепился в волосы, словно хотел вырвать.
– Смотря какому уму, - вставил физик.
– Одних приводит в ужас и трепет, других в восторг и благолепие.
– Минуточку, Миша, - остановил его Мартин.
– Фрэнк как-то упоминал о моем пристрастии, или, как он называл, слабости к сообщениям прессы. Что поделаешь, каюсь, нравится читать о сенсациях, открытиях, рекордах, а порой и скандалах. Но я и анализирую. К тому, что вы сказали о пользе разоружения, добавлю несколько цифр, слушайте.
– Он открыл папку и зачитал: - "Средств, потраченных на производство одного танка, хватило бы на строительство 1000 учебных классов для 30 тысяч детей", - это на земле.