Год, когда я всему говорила ДА
Шрифт:
Примерно так.
Это ДА не ощущается как уже испеченный, но еще не съеденный брауни.
Я чувствую, что меня вынуждают. Я чувствую, что у меня нет выбора. Мои обязательства перед телекомпанией плюс мои обязательства перед дурацкой идеей года «Да» загнали меня в ловушку.
Моя лапа попалась в капкан. Я могу попытаться отгрызть ее и убежать. Но если вы думаете, что это я сейчас скулю, то что вы скажете, когда у меня вместо лапы будет кровавый обглоданный обрубок?
Слезы.
Драма.
Завывания и стоны.
Крест,
Меня начинает охватывать отупляющий страх. Это будет ужасно. Это сожрет меня заживо. Левый глаз дергается. Я говорю себе, что все нормально, потому что я уверена, он дергается совсем капельку, почти незаметно. Никто не заметит, что он дергается, кроме меня.
– Ух ты, у тебя так сильно глаз дергается! – авторитетно сообщает мне Джоан Рейтер, ведущая сценаристка «Анатомии страсти». Весь сценарный отдел толпится вокруг, чтобы посмотреть, как прыгает и дергается в глазнице мое глазное яблоко.
– Милая… – Малышка Эмерсон обхватывает мое лицо ладошками и серьезно сообщает: – У тебя глазик сломался. Он испортился, милая.
Нормально ничего не будет.
Не такое должно быть ощущение от ДА.
А если такое, то это будет самый длинный год в моей жизни.
Позднее на той же неделе я сижу в павильоне синхронной съемки «Анатомии страсти». Раздраженная до чертиков. Мало того что мой глаз продолжает весело дергаться. Это десятый сезон. Сандра О покидает сериал. По мере того как мы приближаемся к заключительному эпизоду, каждая сцена с ней начинает казаться все более и более значимой. Все мы прекрасно сознаем, что редкостный талант вскоре выйдет за дверь. Я принимаюсь за организацию репетиции большой сцены.
Чтобы помочь завершить сюжетную линию Кристины, Исайя Вашингтон вернулся, оказав нам честь и любезность сыграть роль Престона Берка. Прямо сейчас, в этой сцене, Престон говорит Кристине, что отдает ей свою больницу – как Вилли Вонка отдал шоколадную фабрику. Это главный момент шоу для Кристины, кульминация десяти сезонов развития персонажа. Она стоит лицом к лицу с мужчиной, любовью к которому едва не погубила свою жизнь. Однажды она уже потеряла себя в его орбите, вращаясь вокруг него, отчаянно нуждаясь в нем. Она сделала себя меньше, чтобы приноровиться к его величию. Теперь она превосходит его. И он отдает ей дань уважения. Он приходит, чтобы похвалить ее. Эта шоколадная фабрика будет принадлежать ей, если она того захочет.
Половинке «сумасшедших сестер» вручают ее волшебную сказочную концовку: ей предлагается то, что она заслужила, она получает признание своего блестящего ума и таланта и вознаграждается исполнением мечтаний. Возможно, это не та волшебная сказочная концовка, которой пожелал бы любой другой человек для себя – или для нее, – но Кристине на это наплевать. Честно говоря, мне тоже. Кристина заслуживает своей радости.
Вот как выглядит радость для женщины, обладающей гениальностью.
И в процессе наблюдения за этой историей до меня доходит, почему путь Кристины может завершиться. Я осознаю, почему пора отпустить эту героиню и порадоваться за нее.
Кристина научилась
Ах, если бы реальная жизнь была так проста!
Но мой глаз перестает дергаться.
Я беру телефон и звоню Крису.
– Грудь Дженет Джексон, – говорю я ему. – Сопли от страха. Куриная кость.
Воцаряется долгое молчание, во время которого Крис, наверное, беспокоится, что у меня случился инсульт.
– А?..
– Это не может быть прямой эфир. Я снимусь в программе Джимми Киммела. Но это не должен быть прямой эфир, – твердо говорю я.
Я слышу, как Крис вдыхает и выдыхает. Он съест мои почки и печень под хорошее вино.
– Позволь, я уточню, – напряженно говорит он. – Ты снимешься в программе «Джимми Киммел в прямом эфире». При условии, что это не будет прямой эфир.
Он произносит это так, будто разговаривает с сумасшедшей. И, возможно, так и есть.
Но я только что наблюдала, как Кристина Янг получает свою шоколадную фабрику. Я чувствую себя храброй. Я не иду на компромиссы. Мне нет нужды чем-то довольствоваться.
– Именно, – говорю я ему.
Если я должна быть на ТВ, если я обязана принимать участие в таком страшном событии, как шоу Киммела, то мы будем делать это по-моему или не будем делать вообще.
Видите, я держу все свои составляющие при себе.
Мне не нужны брауни.
Я хочу, черт возьми, всю шоколадную фабрику.
ДА должно ощущаться как солнце.
Да-да-да.
Понятия не имею, как это случилось, или какие велись переговоры, или чьего младенца Крису пришлось украсть, или чем я теперь обязана какому-то незнакомцу, или с каким военачальником я теперь помолвлена.
Не знаю. И знать не хочу.
Крис это сделал.
Этот человек вызвал дождь.
Вот каким образом за неделю до эфира последней серии «Скандала» я оказываюсь сидящей в декорациях фирмы «Поуп и партнеры» с Джимми Киммелом, снимая часовую «неживую» специальную программу под названием «Джимми Киммел в прямом эфире. За кулисами «Скандалябра».
Джимми был невероятно мил со мной. Он рассказывал мне смешные истории и расспрашивал о моих детях, пока мы ждали включения камер. Перед каждой порцией съемок он терпеливо растолковывал мне, что будет происходить дальше, а потом рассказывал все это еще раз, точно знал, что у меня память как у страдающей острой деменцией старухи, которая способна запомнить не больше двух-трех слов подряд. Он все время спрашивал, в порядке ли я. Если ему и показалось странным, что я превратилась в колоду и, похоже, не могла одновременно ходить и говорить во время съемки, он держал это при себе. Он просто организовал дело так, чтобы мне ни в коем случае не приходилось передвигаться и говорить одновременно. В сущности, он сделал так, что мне вообще почти не нужно было говорить. Я серьезно! Пошарьте в Интернете. Посмотрите это. Что я делаю?