Год маркетолога

Симонов Игорь Львович

– Ну, как все распределено между мужчиной и женщиной – менструации, беременность, роды, кормление. Женщины быстрее стареют – разве это справедливо?

– Но дольше живут. А у тебя есть дети?

– Нет.

– Я слышала такую теорию…

– Какую теорию? Про первородный грех? Я люблю теории. Расскажи.

– Да ладно, все, проехали. Ты выбрал еду? Если любишь мясо, заказывай. Здесь такое мясо… – она в блаженстве закатила глаза.

– Расскажи теорию.

– Костя, все, не хочу.

Я не хотел тоже. Дайкири прошел хорошо и быстро смыл легкое утомление после полета. Гулять так гулять. Настя ограничилась спаржей с какими-то листьями, поэтому я решил не экономить на остальном. В результате обед с полбутылкой красного вина и чаевыми обошелся мне почти в двести фунтов – раньше в Лондоне на ужины я столько не тратил. Но раньше у меня в Лондоне и не было таких ужинов. Через десять минут мы были как близкие люди после долгой разлуки – столько всего нужно рассказать и обсудить. У нас был с Настей только крошечный совместный опыт – сладкое, но крошечное переживание, а время обычно безжалостно расправляется с таким капиталом: ты быстро растрачиваешь его в своих воспоминаниях, потом уже начинаешь вспоминать в кредит, а потом кредитный

лимит заканчивается, ты встречаешь человека и удивляешься – это не может быть он. И в редких-редких случаях кто-то без твоего ведома продолжает пополнять капитал твоей памяти – значит, ты встретил нужного человека.

– Устал? – спросила Настя. – Два ночи по Москве.

– Ничего. Завтра высплюсь. То есть сегодня. Поедем ко мне.

– Нет, – грустно улыбнулась она.

– Почему? – дурацкий мужской вопрос сам собой вырвался наружу.

– Костя, – она понизила голос, – я очень хочу тебя. Но я здесь работаю. И мне вставать через семь часов, и я должна хорошо выглядеть и быть в форме, чтобы продержаться на ногах минимум двенадцать часов. Может быть, больше. Такая у меня работа.

– Конечно, – сказал я очередную глупость, – ты звезда, тебе нельзя. Я вообще удивляюсь, как ты сидишь тут, когда тебя в любой момент сфотографировать могут…

– Обиделся? Вот дурачок, не обижайся. Я знала, что ты можешь обидеться, надо было сразу тебе сказать. Бедный дурачок прилетел на день раньше – подвиг, можно сказать, совершил, а девушка ему не дала. Вот ведь сука, правда?

– Значит, ты тоже обиделась? – сказал я примирительно. Конечно, она была права и я вел себя как идиот.

– Нет, – она взяла меня за руку, – я просто хотела, чтобы ты понял. Ты понял. Теперь все нормально.

– Я понял. Не сердись.

– И ты. Просто чуть-чуть уважения друг к другу, и все будет хорошо.

– Все, все, успокойся, я понял. – И тут она встала со стула, обошла столик и при всех поцеловала меня.

Ну, при всех – это, конечно, сильно сказано, потому что кроме нас в зале оставались только мужская компания за одним столиком и усталые официанты. Еще раньше мы вызвали такси – я так и не понял, где Настя жила, а мне было ехать совсем близко, всего семь фунтов – очень гуманно, если учесть, что ни ужин, ни такси я не мог представить как представительские расходы. То есть, конечно, мог и никто ничего, скорее всего, мне бы не сказал, но ведь надо было вписать в отчет того, с кем ужинал, и это не мог быть никто из компании, поскольку по корпоративным правилам за ужин всегда должен был платить старший по должности, и это точно был не я. То есть можно было вписать кого-нибудь из российских заказчиков или партнеров, случайно встреченных в самолете, но это бы выглядело явной натяжкой с учетом маниакальной придирчивости нашего финансового директора. Можно было дать подписать отчет Андрею, но тогда пришлось бы объяснять, что и с кем. Короче, я попал. Эта мысль была не раздражающей, а скорее забавной: господи, зачем рассуждать, когда проводишь вечер с такой девушкой. И все-таки непонятно, что ей от меня надо. Я не был настолько глуп, чтобы считать, что в моем лице она нашла замену утраченному счастью, для этого нужно обладать гораздо более высокой самооценкой. Это, кстати, тоже одна из теорий Андрея, которую я вполне разделяю. Он считает, что глупость есть не что иное, как разница между самооценкой и оценкой объективной. Таким образом можно объяснить множество нелепых и губительных поступков, совершаемых вполне состоявшимися и умными людьми. Они начинают делать глупости, когда самооценка зашкаливает, хотя объективно способности остаются на том же уровне, что и пять лет назад. Но тогда человек лабораторией в институте управлял или инвестиционным департаментом в банке, а теперь, например, целым министерством. И радовался он тогда каждой лишней тысяче, а теперь на десятки миллионов счет идет. Это вообще отдельная тема – «Неорганический рост доходов как основной фактор завышения самооценки». Потому что при органическом росте процесс этот происходит значительно медленнее, если вообще происходит. Надеюсь, у меня не происходил, поэтому голова выдавала два объяснения Настиного интереса ко мне: я ей нравился как мужчина, говорят, такое до сих пор случается, или ей что-то было нужно от меня. С первой версией засыпать было гораздо приятнее, поскольку для тщательной разработки второй информации было явно недостаточно.

Я спал долго, как давно уже не спал в Москве. Отключил мобильный и попросил оператора в гостинице блокировать все внешние звонки. Хотелось хорошенько выспаться, но с учетом разницы во времени все равно проснулся в девять утра. Принял душ, позавтракал внизу в ресторане, вернулся в номер, позвонил Насте, но с автоответчиком решил не общаться. На улице шел дождь, поэтому не оставалось ничего, как приняться за работу, повесив на дверь табличку «Не беспокоить».

Те, кто работает в больших компаниях и часто ездит в командировки, наизусть знают весь этот ритуал, варьируется лишь степень экономии расходов, что выражается в классе и местоположении гостиниц, категории ресторанов и так далее. Если совсем не повезет, то можно безвылазно провести два дня в гостинице около аэропорта в номере стоимостью девяносто фунтов в сутки.

Начинать следует не позже восьми утра. Иначе нельзя, поскольку каждая минута на счету и это уже многолетняя традиция: «рабочий завтрак» прямо в переговорной комнате, там же во время ланча подадут всухомятку сэндвичи, немного фруктов, может быть, пиццу. Ушли в далекое прошлое, остались где-то в восьмидесятых роскошные гулянки топ-менеджеров с шампанским, икрой и дорогим эскортом. И их уничтожила вовсе не экономия, поскольку сокращение расходов на проституток вполне компенсировалось увеличением зарплат и бонусов этих же самых топ-менеджеров. Роскошную жизнь уничтожили политкорректность и корпоративные скандалы. Великие гуру бизнеса решили: нельзя дразнить акционеров каждый день, побережем их нервы для чего-нибудь более существенного. Обычный акционер, получающий в год на одну акцию восемьдесят центов в виде дивидендов, очень огорчается, когда узнает, что девушка, служащая в компании с условным названием “Elite-Escort”, получает за свои услуги тысячу долларов в час. Но еще больше он огорчается, просто в бешенство приходит, когда читает утром в газете, что деньги эти выплачены за услуги, оказанные вице-президенту его компании, той самой, что выплачивает ему, акционеру, восемьдесят центов

за акцию в виде дивидендов. Он может рассердиться настолько, что вместе с другими такими же лохами отправится на ежегодное собрание акционеров и проголосует за что-нибудь не то. Поэтому решено было бонусы повышать неуклонно, но уже всякие мелкие услуги – не за счет компании. Вот так проведенный по вертикали власти сигнал привел нас к сэндвичам с чипсами, которые можно запивать кока-колой, а можно и просто водой, кому что нравится. Потом будут чай и кофе с печеньями на блюде, которое вмиг опустеет, ну а уж вечером все оттянутся в ресторане. Ресторан – это святое, на ужин в ресторане не покушаются даже в дни жесточайшей экономии. Потому что он призван укреплять командный дух и открывать широкие возможности для общения. Ну и потом не за свои же деньги ужинать, если есть возможность ужинать не за свои. За ужином выпьют много вина – в английских ресторанах, как, впрочем, и в американских, есть такое правило для групповых ужинов – приносить еду как можно позднее, чтобы за это время выставить вина как можно больше. Завтра, не выспавшись, с похмелья, эти люди пойдут в шесть утра в спортивный зал, чтобы в восемь продолжить бесконечную говорильню и успеть на обратный самолет, прилетающий в четыре утра по местному времени. Самое интересное заключается в том, что все, о чем целые сутки разглагольствовала представительная команда из восьми человек, включая меня, могло быть решено за два часа хорошо подготовленного телефонного разговора с теми же участниками. Но это в будущем, а пока…

– Hi, I’m Nancy. How are you?

– Fine, I’m Kostya from Moscow office. How are you Nancy?

– I’m great. It’s really encouraging to meet you from developing markets, where you have now so many opportunities for our products and services. And by the way, this is Dick, he is my Chief of staff. This is Kostya from Russia, Dick.

– Hi, Dick, nice to meet you.

– Hi, Kostya. Have you met Belinda, she is our marketing lady. Belinda, this is Kostya from Russia. – Hi, Belinda, nice to meet you [25] … Еще несколько минут запрограммированной радости от встречи с коллегами, и все рассаживаются. Я оказываюсь по левую руку от Нэнси – главной суки ужина и всего мероприятия. Она и есть Citybank Global Account General Manager – практически непереводимая комбинация слов, предоставляющая, однако, обладателю этого титула достойное место в корпоративной иерархии. Весь сегодняшний день шли общие разговоры о счастье, которое испытывает City-bank от сотрудничества с нами, это очень напоминало собрание анонимных алкоголиков, по крайней мере, в том виде, в каком его изображают в американских фильмах: «Привет, меня зовут Дик, я расскажу вам свою историю» – «Привет, Дик». В результате несколько человек с собачьими кличками вместо имен рассказывают каждый свою историю, которую в равной степени можно применить к Сити-банку, а можно и к корпорации Boeing, а лучше всего вообще ни к чему не применять. В этом одна из особенностей глобального маркетинга: все стандартизировать до такой степени, чтобы мир стал похожим на огромный конструктор «Лего» для детей до десяти лет. Так называемые консультанты, которые приходят к вам в компанию с рецептами от всех болезней, не многим отличаются от продавцов «Гербалайф». Они утверждают, что знают проблемы вашего бизнеса, и вы им верите, потому что они имеют диплом шамана – Harvard MBA, Stanford MBA, Whorton MBA и так далее. Еще больше, чем на продавцов «Гербалайфа», они похожи на современных врачей. Возьмут у вас все мыслимые анализы и… попробуют подогнать ответ под тот диагноз, который лучше всего соответствует результатам анализов. И хоть вы при каждой встрече говорите врачу, что по утрам у вас болит голова и с каждым днем все больше, это нормально, отвечает он, так бывает при приеме этих антибиотиков. Лечение продолжается. Если ваш организм достаточно силен, чтобы выжить в результате такого врачевания, – вы счастливый человек и в следующий раз подумаете, прежде чем обратиться к консультанту. К тому же ни один уважающий себя консультант не согласится, чтобы часть оплаты шла по результатам внедрения его рекомендаций, это разрушило бы весь консультационный бизнес. Во-первых, половина рекомендаций в силу разных причин никогда не будет внедрена. А та, которая будет, никогда не приведет к запланированным результатам. Плохие рекомендации? Никогда. Просто вы неправильно внедряли. Пригласите нас еще раз, мы проверим, как вы там внедряли. Или пригласите наших конкурентов. Мы не против, потому что их клиенты пригласят нас по аналогичному поводу. Круговорот воды в природе.

25

– Добрый день! Я – Нэнси. Как поживаете?

– Спасибо, я Костя из московского офиса. Как у вас дела?

– Великолепно. Всегда рада встрече с вами, с развивающимися рынками, ведь у вас теперь столько возможностей для продвижения наших продуктов и услуг. Кстати, это Дик, руководитель штата. Это Костя из России, Дик.

– Здравствуйте, Дик, рад встрече.

– Здравствуй, Костя, познакомься с Белиндой, это наша маркетинговая леди. Белинда, это Костя из России.

– Добрый день, рад встрече, Белинда (англ.)…

– Как Россия, Костя? – Нэнси повернулась ко мне недавно очищенным от морщин лицом. – Тяжело приходится? Я так понимаю, правительство совсем не дает бизнесу работать, во все вмешивается, пытается все отобрать, да?

Это вопрос, который не требует ответа, поэтому я просто улыбаюсь и киваю. У нас за последние годы самый высокий рост среди всех стран в этой долбаной компании, но она может этого и не знать, у нее узкая тема – Сити-банк.

– Я читала эту ужасную статью в Wall-Street Journal про то, как тяжело вести у вас бизнес, – настоящий кошмар. Дик, – спрашивает она своего прилипалу через стол, – ты помнишь эту статью про Россию?

– Конечно, Нэнси, – говорит уже захмелевший Дик, и по его лицу видно, что он ничего не помнит. Через два часа он не вспомнит, как зовут его бойфренда.

– Но вы, ребята, молодцы. Держитесь. Мы очень это ценим, – продолжает Нэнси.

– Спасибо, Нэнси, мы тоже очень ценим вашу поддержку.

– Я знаю, что бизнес Сити-банка быстро растет в России? – Это тоже не вопрос. Это утверждение. Как он растет, несмотря на то, что бизнесу не дают развиваться, трудно понять. Но разъяснение приходит незамедлительно. – Я думаю, вы все счастливы, что работаете в американской компании, правда, Костя?