Год маркетолога

Симонов Игорь Львович

– Кавалеров? – переспросила Оля и пальцем сдвинула на нос очки, а потом и вовсе сняла: теперь можно было дурачиться не скрываясь. – Да вы за все время тут первый настоящий кавалер и объявились, вином вот угощаете, вечером пригласите куда-нибудь, правда?

– А настоящие кавалеры – это какие? – на всякий случай поинтересовался я, хотя, по правде сказать, устраивал меня любой ответ.

– Культурные, – жеманно сказала Оля, – и образованные. Которые книжки читают и сразу целоваться не лезут. Вы ведь книжки читаете? – Сестра ее не выдержала и залилась смехом.

– Книжки читаю, – честно признался я, – но вот насчет целоваться… может, не сразу, но в целом не обещаю.

– Разберемся, – примирительно улыбнулась Оля и подняла бокал с вином. – За знакомство.

Все сложилось так просто, что я не успел ни насладиться своим одиночеством, ни настрадаться. Если бы мне

дали возможность составить резюме с характеристиками тех, кого бы я хотел пригласить в компаньоны на пять дней отдыха, то моей фантазии, а может, и жизненного опыта не хватило бы на описание Оли и Наташи. Главным достоинством их было то, что они приехали отдыхать, и ничего больше. У каждой в Питере была своя жизнь – у старшей больше, у младшей меньше, но, по-видимому, с видимой легкостью оставили дома все проблемы и приехали в Испанию с легким багажом. На их стороне были молодость, жизнерадостность, безусловная внешняя привлекательность, молодостью и загаром в основном и обусловленные, отсутствие жлобства и готовность идти на компромиссы. На моей – возможность потратить больше денег, чем они, судя по всему, могли себе позволить, взятая напрокат машина, относительное знание места, где мы оказались, и умение хорошо себя вести. На отведенный короткий срок мы составили чудесную композицию.

Этим же вечером я повез их в Пуэрто-Бонус смотреть красивые яхты, кабриолеты с постаревшими красавицами и молодыми красавцами или наоборот – постаревшими красавцами и молодыми красавицами. Городок показался мне не таким стильным, как четыре год назад, когда мы были здесь – первый раз с Ириной. Есть свои циклы раскрутки у всех этих курортных городков и островов в океане, и настоящие trend-setter’ы [53] , похоже, нынче переместились в новое место, оставив за собой толпу подражателей, за которой по законам маркетинга следует уже просто средний класс, считающий каждую десятку евро, и это есть начало упадка. Но ни мне, ни спутницам моим до этого не было дела. Я был немножко озабочен выбором, который предстояло сделать уже сегодня вечером с учетом крайне ограниченного времени дней – девушки улетали на день раньше меня. Мне, безусловно, больше понравилась старшая, но проснувшийся после бутылки Ros'e внутренний голос подсказывал, что выбор буду делать не я, а они. И, может быть, он уже сделан. В машине рядом со мной сидела, соблазняя загорелыми коленками, младшая Наташа, а Оля устроилась сзади, вполне довольная жизнью. Иногда в зеркале заднего вида я перехватывал ее насмешливый взгляд, но безуспешно пытался понять его смысл. Впрочем, любой вариант не вызывал у меня возражений, поэтому это была такая легкая озабоченность – меньше облачка на вполне безоблачном голубом небе.

53

Те, кто задает стиль (англ.).

Девушки уже вообще не были озабочены. Им все нравилось. Оля, судя по некоторым замечаниям, немножко попутешествовала, а сестре все было в новинку. Она всюду хотела фотографироваться, но Оля умерила ее пыл, прежде чем мне это стало надоедать. Мы съели паэлью в одном из многочисленных маленьких ресторанчиков на набережной, я выпил полбутылки белого вина, а они кувшин сангрии. Мои попытки объяснить, что сангрию за ужином не пьют, не привели к результату. «Посмотри», – показала Наташа на несколько столиков с такими же кувшинами. «Ну и что, – сказал я, – просто там сидят такие же…» – «Лохушки, – закончила за меня Оля, – зато вкусно». «Мы не лохушки», – громко сказала Наташа, привлекая внимание русскоязычной публики. «Вот ты-то уж точно лохушка, – поддела ее сестра. – Костя, займись воспитанием девушки, а то у меня не получается. И у мамы не получается. На тебя одна надежда».

Я посмотрел на нее, чтобы убедиться, что правильно понял. Ее улыбка говорила: «Да, правильно, только не сделай и не скажи глупости какой-нибудь, на которые вы, мужики, горазды, и все будет хорошо».

Младшая сестра спокойно попивала сангрию, будто разговор не имел к ней никакого отношения.

По дороге назад Наташа задремала или сделала вид, что задремала, поэтому ехали молча. В вестибюле гостиницы я предложил девушкам пойти в бар послушать музыку и выпить по коктейлю. «Время всего одиннадцать, рано еще», – сказал я как можно убедительнее.

– Тебе рано, а нам в самый раз, – сказала Оля, – у нас режим, мы рано встаем, бегаем, спортом занимаемся. Не хочешь завтра побегать с нами?

– Нет, – засмеялся я, – лучше сегодня выпить.

– Я пойду спать, –

зевнула, прикрыв рот ладошкой, Наташа. – Спасибо за ужин, не забудь, что теперь на тебе мое воспитание, – она поцеловала меня в щеку. – Систер [54] , долго не гуляй, – и пошла к лифту, оставив в недоумении и надежде: мои шансы только что уменьшились ровно наполовину, зато оставшаяся половина была более желанной. Я повернулся к Оле, которую явно забавляло происходящее.

54

От англ. sister – сестра.

– Костя, все хорошо. Ты ведь хочешь кого-нибудь из нас, правда?

– Правда, – сказал я.

– Тогда слушайся меня. Подойди к reception и попроси у них второй ключ от своего номера, отдай его мне, сам спокойно поднимайся, умывайся, чисти зубки и ложись в постельку.

– И что будет? – глупо спросил я.

– Сюрприз, – засмеялась она. – Будет тебе сюрприз.

Минут тридцать, пока я брал ключ и выполнял все ее указания, включая умывание и чистку зубов, к которым добавился просмотр по «Евровидению» повтора какого-то матча Лиги чемпионов, волнение мое нарастало по параболической кривой. Эти тридцать минут можно условно разделить на три стадии: возбуждение, отчаяние и страх. И если первую объяснять не надо – хотя нет, надо, потому что в какой-то момент я возмечтал, что меня ожидает дивная ночь с обеими сестрами сразу, – а отчаяние было связано с тем, что вместо двух не будет ни одной, а страх последних пятнадцати минут, накручивающий одну сериальную напасть на другую, довел меня до состояния, когда я уже готов был позвонить к сестрам в номер и сказать, что очень устал, хочу спать и увидимся завтра. Это же надо быть таким идиотом, чтобы повестись на первые же увиденные голые ножки и прыгающие под майками сиськи. Кто может доказать, что они сестры, может быть, они вообще в этой гостинице не живут, и сейчас вместо двух телок ко мне войдут два гарных хлопца и будет у меня совсем не эротическая ночь по причине полного отсутствия интереса к мужчинам и полного неприятия физической боли. Наличных у меня не больше двухсот евро, Господи, да откуда они знают, сколько у меня наличных, может, я, как их пацаны, котлетами эти евро вожу… но они же видели, что я расплачивался карточкой, значит, нет наличных. Надо звонить, и если никто не ответит, то закрываться на цепочку… этого не может быть, они нормальные девчонки… какие нормальные, поднимай свою жопу из кровати и закрывай дверь, идиот…

Через секунду мне стало стыдно, потому что дверь открылась и в проеме появилась девушка в длинной пляжной майке. Я не успел понять, кто это, но девушка точно была одна, за ней никто не последовал – огромное облегчение вперемешку с легким разочарованием.

– Не включай свет, пожалуйста, – услышал я шепот.

– Хорошо, не буду, – так же шепотом ответил я. – Ты кто?

– Угадай, – незнакомое молодое гладкое тело рядом с моим, свежий запах духов и зубной пасты.

– Как угадать?

– Как хочешь. И зачем тебе вообще угадывать, какая разница? Ему вот никакой разницы нет, – она нежно водила рукой по моему телу.

Эту и ближайшие две ночи я провел с младшей сестрой. Наташа была очень энергична и очень неумела. Не знаю, кто занимался ее сексуальным воспитанием, но больших успехов он не добился. Она призналась, что ни разу не испытывала оргазма. Я сказал, что это вопрос времени, терпения и доверия к партнеру. «Сколько нужно времени? – спросила она. – Я буду терпелива и доверчива». Часа через два мы справились с этой важной задачей. Наташе чрезвычайно понравилось, и она захотела еще. На еще ушло намного меньше времени.

– А по-другому можно? – спросила она.

– А по-другому в другой раз.

– Хорошо, – быстро согласилась она. – Ты хочешь, чтобы я ушла или осталась?

– Осталась.

– Я тоже. Ты мне нравишься, – она обняла меня и прижалась всем телом.

– Спи, – сказал я, и она безмятежно заснула, а может быть, просто лежала тихо, не шевелясь.

Утром я рано проснулся – сработал внутренний будильник, – открыл глаза и увидел на краю широкой кровати мирно спящую, едва прикрытую простыней девушку, которую я не знал еще сутки назад и которую не успел толком разглядеть ночью. Сейчас было самое время. Я тихонько приподнял простыню, но она помешала исследовательскому процессу, машинально во сне потянувшись за ней. Я не отдавал, она пару раз попыталась, борясь со мной, поймать хоть краешек простыни, повернулась на другой бок и открыла глаза. Очень милое полудетское лицо и все остальное, что я успел рассмотреть, тоже понравилось.