Год маркетолога
Шрифт:
Андрей сидел за круглым столом, пил чай и читал «Спорт-экспресс».
– Садись, чай будешь?
– Я бы лучше кофе.
– Попроси Женю сам, мне вставать лень. Пришел высказать свое неудовольствие? – это уже газету в сторону, глаза в глаза.
– Скорее недоумение.
– Давай высказывай.
– Зачем было размазывать этого несчастного придурка Мишу, когда в конечном счете это моя вина, и ты спокойно мог мне все это сказать один на один.
– Угу. Объясняю. И буду объяснять до тех пор, пока не увижу, что ты начал понимать, или до тех пор, пока не увижу, что объяснять бесполезно. Первое. Ответ на вопрос содержится в самом вопросе. Если он придурок, надо, чтобы кто-нибудь ему открыто это сказал. Желательно при коллегах. Ты сам бы этого никогда не сделал. Так?
– Не сделал бы. И сейчас не понимаю, зачем при всех унижать человека.
– То есть в твоем политкорректном словаре говорить правду приравнивается к унижению?
– Хорошо, не унижать, но зачем при всех?
– Скажи, мы хотим, чтоб этот Миша у нас дальше работал?
– В перспективе, наверное, нет.
–
– Ну, наверное…
– Ну, наверное, ты об этом еще не успел подумать, – перебил Андрей. Тон его изменился, взгляд был тяжелым и холодным. – Костя, ты сейчас хороший специалист по игре soft-ball, а предстоит тебе играть в hard-ball [11] . Там другие правила. Там играют без защитных масок. Ты должен очень быстро понять, твоя это игра или нет. Возвращаясь к твоему сотруднику… – Он будто бы выдохнул что-то и снова стал говорить спокойно и дружелюбно. – Если мы не хотим, чтобы он у нас работал, а мы уже не хотим, то желательно, чтобы он от нас ушел сам, по собственному желанию, иначе уход по согласию сторон встанет нам примерно в шесть окладов, то есть тысяч в двадцать пять долларов. Ты хочешь их платить?
11
Hardball (от англ. “hard” – жесткий, “ball” – шар) – военно-спортивная игра, позволяющая в условиях, приближенных к боевым, тренировать бойца как в одиночку, так и в группе.
– Нет, если этого можно избежать.
– Вот и я о том же. А после сегодняшнего мероприятия он сразу же начнет искать работу и с учетом ситуации на рынке и его прекрасного резюме найдет ее недели за две. Напишет заявление, то есть еще две недели. Это то время, которое у тебя есть, чтобы подготовить замену.
– И наконец, ответ на вторую часть вопроса – о твоей вине. Конечно, это твоя вина, как, впрочем, и моя. Но разница в том, что мы свою вину чувствуем, а он – нет. Поэтому мы здесь, а он там. Так что какой смысл тебе что-то предъявлять, когда ты сам себе еще больше предъявишь. Это все ерунда. Главное – что нам делать с мартом и с кварталом. Ты же понимаешь, что вся наша свобода закончится в тот день, когда мы не сделаем один квартал. Мне насрать на все планы и результаты корпорации. Для меня важна наша свобода. Поэтому давай часа в четыре приходи ко мне с Машей и попытаемся понять, что можно сделать. Только подготовьтесь, чтобы время на глупости не тратить. Да, и когда я говорил, что можно сделать, я имел в виду с бизнесом, а не с Машей.
Это была уже шутка. На мой вкус, не очень хорошая. Но, может быть, он опять проверял меня на предмет готовности к игре в hard-ball. Поэтому я просто кивнул в знак согласия и вышел.
Глава четвертая
Даже теперь, спустя четыре года, я испытываю неловкость, когда Маша, Андрей и я оказываемся втроем. Как ни странно, гораздо большую, чем когда мы с Машей оказываемся вдвоем. Тут надо рассказать все по порядку. У Андрея с Машей были романтические отношения, когда он еще не был генеральным директором, а она была обычным продавцом. Думаю, лет восемь назад. Андрей никогда не рассказывал мне историю их отношений, Маша упоминала некоторые детали, но ни разу не назвала имени человека, которого любила. Наверное, единственного человека, которого любила.
Я познакомился с Машей за год до встречи с Ириной, когда работал в крупном сетевом рекламном агентстве. С Машей встретился по работе, в качестве участника фокус-группы. Мы по заказу ее компании адаптировали для России глобальную рекламную компанию. Это ведь все разговоры про свободный рынок, а как доходит дело до серьезных контрактов, так большие всегда играют с большими. Конечно, между большими тоже есть конкуренция, и довольно жесткая, но сколько их, больших, в одном сегменте? От трех до пяти. И как-то при этом всегда получается, что если корпорация А закупает у корпорации В ее услуги, то и корпорация В закупает у корпорации А ее услуги. Нормально, скажете вы. Конечно, нормально, только все это строжайше запрещено корпоративным американским законодательством, обязывающим каждого сотрудника ежегодно подписывать «Кодекс бизнес-этики», где и за меньшие провинности наказывать полагается. Все подписывают – и все делают, что хотят. До очередных корпоративных скандалов, после которых вводят новые ограничения, и так далее. О каком свободном рынке можно говорить, если аудитор у тебя должен быть обязательно из «большой четверки» [12] – которая совсем недавно была большой пятеркой, пока в результате очередного скандала не выяснилось, что старший партнер Arthur Andersen немножко был осведомлен о махинациях с финансовой отчетностью и от больших душевных переживаний перед встречей с прокурором уничтожил документы, а потом, кажется, и с собой что-то учинил. В общем, Gone, Baby, Gone [13] , осталась «большая четверка». Качество услуг соответствующее.
12
«Большой четверкой» называют четыре крупнейших в мире компании, предоставляющие аудиторские и консалтинговые услуги.
13
Gone, Baby, Gone – «Прощай, детка, прощай» (название фильма).
Но и это даже не самое интересное. Года два назад Андрей надавил на местный офис PWC [14]
14
Pricewaterhouse-Coopers – крупнейшая в мире международная сеть фирм, предлагающих профессиональные услуги в области консалтинга и аудита.
Я опять отвлекся. Итак, была фокус-группа, и в ней была Маша, которая к тому времени командовала какими-то продавцами и отвечала ни много ни мало за продажи в крупные госструктуры. То есть непростая у нее была работа. Кто сталкивался, тот поймет. И это при том, что было ей двадцать восемь лет. Наверное, в двадцать три, после института, она была красивее, то есть не наверное, я видел фотографии, но тогда она выглядела немножко как девчонка-хиппи, а теперь была красивой молодой женщиной. А я был не лишенным обаяния молодым человеком, и образ жизни мой вполне соответствовал холостяцкому статусу. В общем, я на нее смотрел весь день, а она про себя решала, соглашаться или нет. В смысле, когда я предложу поужинать. И согласилась. А за ужином я сказал: «Давай выпьем, такой вечер хороший». «А машины?» – спросила она. «Да хрен с ними, такси вызовем». – «И поедем к тебе?» – «Например».
И она поехала, а потом уехала. Но не сразу, а часа в три ночи. Это был просто хороший, желанный обоим секс двух взрослых опытных людей. Чуть сдержанный, без фанатизма, но и без нежности. Оставляющий двери открытыми – можно звонить на следующий день, можно не звонить. Фокус-группа завершила свою миссию, и формально нас не связывало ничего, кроме одного вечера и половины ночи. Но, наверное, жизнь наша не совсем подчиняется формальным принципам, и сейчас, рассказывая эту историю, я понимаю, что ее вообще не было бы без этой встречи, и я прожил бы совершенно другую жизнь. А раз так, раз жизнь моя пошла по этому пути, то в точке, которая спустя годы определяется как точка развилки, выбора у меня другого не было, как Маше позвонить. И мы стали встречаться.
Маша могла бы стать чудесной подругой, то есть она для этого обладала всеми необходимыми качествами. Нужными качествами, чтобы превратить ее в подругу, по-видимому, не обладал я. Мы были людьми одного круга, одних интересов, смотрели одни и те же фильмы и слушали одну и ту же музыку, а это в наше время считается уже предпоследним шагом к полной душевной близости. Но вот последний сделать было невозможно. Меня не покидало ощущение, что я своего рода просто заменитель кого-то, кого Маша до сих пор не перестает любить. И будучи вполне качественным заменителем с большим ресурсом по времени использования, я именно в этом качестве Маше и нужен. Завтра на моем месте может оказаться кто-то другой, а может и не оказаться – для нее не так важно, кто находится рядом, важнее, кто рядом не находится. Она никак это не демонстрировала, только я, по природе человек скорее романтичный, чем прагматичный, по крайней мере пять лет назад, очень удивлялся, когда звонил Маше расстроенный тем, что нам не удастся встретиться, и слышал в ответ: «Хорошо, спасибо, что позвонил, схожу в клуб поплаваю. Целую, звони». Она никогда не оставалась у меня ночевать и на мои недоуменные вопросы отвечала просто: «Костя, как ты не понимаешь, это уже другие отношения… я должна иметь при себе какие-то вещи на завтра, их надо возить с собой, потом ты скажешь – оставь, и в какой-то момент я оставлю, а потом тебе перехочется, и ты скажешь, что больше не хочешь видеть дома мои вещи со мной в придачу. И это будет очень грустно. Лучше так. Если хочешь провести со мной ночь, приезжай сам». Она тогда снимала дешевую однокомнатную квартиру и копила деньги на свою собственную, точнее, на первый взнос. Такая умная, образованная, привлекательная, такая self-made girl, которых становится все больше и больше и которым уже почти хватает денег, но совсем не хватает счастья.
От предыдущей жизни с другим мужчиной сохранила она привычки и желания, не всегда совместимые с жизнью новой. Мне говорил когда-то отец, что это одно из самых распространенных человеческих заблуждений – переносить опыт предыдущих отношений на отношения новые, и, конечно же, он прав. Только вот что делать, если, к несчастью, предыдущие отношения были самыми важными в твоей жизни? И будь ты хоть сто раз молод и красив, но душевные силы возвращаются так медленно, и, вяло прохаживаясь по шумной и людной улице, ты вглядываешься в лица в надежде увидеть знакомые черты – и каждый раз ошибаешься… Это о близости духовной. А существуют ведь еще и такие мелочи жизни, как VIP-залы в аэропортах, полеты первым и бизнес-классом и, вполне понятно, гостиницы, рестораны и магазины – да мало ли что еще. То есть не только от самого дорогого на свете приходится отказываться, но и от всех этих милых сердцу мелочей, к которым так быстро привыкаешь. Долгий и болезненный это путь – заново себя перепозиционировать, выражаясь маркетинговыми терминами. И я встретился с Машей в самом начале этого пути, поэтому ничего путного из наших отношений и не могло выйти.