Год полнолуний
Шрифт:
Пруд оказался маленьким и мелким, но зато вода в нем была теплой и нежной, как кожа младенца, а дно покрыто зернистым рыжим песком. Олег бултыхался долго, с наслаждением, а потом вытянулся на шелковистой траве, подставляя бока лучам десятка здешних солнц…
…Он вскочил, прыгнул к столу и со злостью стукнул дребезжащий будильник по макушке: это ж надо — зазвенеть в самый неподходящий момент! Охлос железный…
ФЕВРАЛЬ
Вьюга зло кидала в подвальное
Олег зябко поежился — нынешняя морозная зима ему совсем не нравилась. Хотелось под теплое, нежное солнышко, на берег пусть мелкого, но такого чистого пруда. А тут восковки все тащат и тащат. Говорят, к выставке готовятся. А лепят мещанскую пошлятину по образцу немецких «пикантных» статуэток. Но немцы-то их хоть из бронзы делали, а эти «художники» — от слова «худо» — все из серебра норовят.
Восковок накопилось где-то на две плавки. Это означало, что раньше полуночи домой не попадешь. Олег посмотрел на часы, почесал в затылке, потом сплюнул в мусорный ящик и стал решительно переодеваться — ничего с этими «произведениями искусства» до утра не сделается. А он от зимы уже устал.
— Папка! — Маленький Сашка разбежался по коридору и запрыгнул на отца, едва не опрокинув Олега на пол.
— Ну, привет дошколенкам. Чем тут занимаетесь?
— Мы часы рисуем. Тетя Света мне их до завтра оставила. Я нарисую и на стенку повешу.
— Хорошая мысль. Часы — вещь полезная. — Олег сполоснул под краном руки, заглянул на кухню. — Ну и чем нас сегодня будут потчевать?
— Жрать хочу! — откликнулся попугай с Таниного плеча.
— С тебя хватит, Альфонс, — сурово отрезала Таня. — Представляешь, Олежка, он в банку с горохом забрался. Никогда не думала, что попугаи горох едят!
— Боже мой, как ты прекрасна! — закатил глаза Альфонс.
— И не подлизывайся, ничего не получишь, — отрезала Таня, доставая из сушилки тарелку. — А сынок наш сегодня у Светки часы отобрал. Она человек мягкий, совсем было подарить собралась. Но я сказала — только до завтра.
Олег представил себе, как жена еще долго и в подробностях будет пересказывать все происшедшее с ней за день, и тихо попросил:
— Танюш, я устал сегодня очень… Давай я перекушу — и спать… Хорошо?
— Ложись, конечно… — удивилась Таня. — Хотя времени еще и девяти нет.
— Хорошо-то как… — простонал Олег, перекатился с боку на бок, чувствуя, как щекочут кожу сочные, ломкие травинки, открыл глаза — и тут же зажмурился от пронзительного света многих солнц. И не поверишь, что в Питере сейчас темень и холод… — Ты прав, Дьявол. Жить — это здорово!
— Твоя одежда высохла, Создатель, — ответил слуга. — Мы можем отправляться в путь.
Дорога петляла меж ароматных лугов и душных пашен, между светлых, прозрачных рощиц и мрачных сосновых боров; под копыта кидались крупные
— А море здесь есть? — спросил Олег, от души наслаждаясь здешней погодой после питерской слякотной зимы.
— Конечно есть, Создатель, — откликнулся Дьявол. — Оно омывает Землю.
— Здорово! — рассмеялся Олег. — Солнце и море. И никакой работы. Мечта курортника. Далеко до него?
— До моря? Дней пять пути… Если не останавливаться на дневки.
— Дневки? Зачем? — удивился Олег.
Между тем дорога вывернула из протяженных ивовых зарослей, разделяющих два широких вспаханных поля, и всадники увидели огромную разноцветную толпу…
Грянул гром: люди дудели в рожки, свистки, дудочки, стучали кочергами в выпуклые днища котелков, просто орали, подпрыгивая от восторга и размахивая красными ленточками и желтыми шарфами.
— Что это? — Олег с трудом успокоил вставшего на дыбы коня.
— Праздник, — коротко сообщил Дьявол.
— Ну это и так понятно. Бей в трубы, труби в барабаны… А какой?
— Твое прибытие, Создатель. — Дьявол снял воображаемую шляпу и низко склонился в седле.
Всадников окружили. У восторженно визжащих девушек, встречающих Создателя, алые и ярко-желтые ленточки увивали руки и красовались в косах. Парни перепоясались цветными шарфами, а ленточки были подвязаны на шее и коленах. Чтобы издавать максимально больше шума, сильная половина населения использовала подручные средства (вплоть до верещащих от ужаса поросят, которых самые находчивые держали за задние ноги и раскручивали над головой), топала по земле короткими сапожками и свистела. Женщины вопили без всяких премудростей.
— С ума сойти. А на колени они падать не будут?
— Нет, Создатель. — Дьявол уловил последние мысли господина и пояснил: — У замка мы встретили сектантов, поколениями готовивших себя для служения, а это дикие селяне: радуются, как умеют. Ты гневаешься?
— Нет. Веселые праздники мне по душе. — Сознание того, что его визит может вызвать у толпы столь буйный восторг, немного согрело Олегу сердце.
Словно ощутив благожелательность Создателя, двое парней приблизились, отпустив на волю несчастных, раскрасневшихся от крика поросят, и взяли Джорджа под уздцы. Олег вопросительно покосился на Дьявола.
— Они собираются проводить нас в деревню, — сообщил слуга. — Похоже, там уже жарят на вертеле самого большого хряка, режут салаты, достают из погребов мухоморы и перегораживают улицу для танцев.
— А улицу перегораживать зачем?
— Затем, что до конца праздника из деревни все равно никого не выпустят.
— Ага, — кивнул Олег, — насколько я понимаю, наш путь к морю удлинился дня на два.
— Ты прав, Создатель… — рассмеялся Дьявол. — Но море плещется вокруг Земли уже не один миллион лет. Что изменится за каких-то два дня?..