Год, прожитый по-библейски
Шрифт:
Смотрю на часы. Я молился всего минуту, а обещал делать это хотя бы десять минут три раза в день.
Итак, продолжаю работу. Пытаюсь прищуриться и представить Его. Терплю фиаско. Сознание выдает набор клише: вид на Вселенную из Планетария Хейдена [18] ; скрытая туманом ближневосточная гора, что-то вроде разноцветных спецэффектов из «Космической одиссеи 2001 года» [19] Стэнли Кубрика – почти все стереотипы, кроме персонажа в струящейся белой мантии, который говорит глубоким басом.
18
Планетарий
19
«Космическая одиссея 2001 года» (2001: A Space Odyssey) – известный научно-фантастический фильм 1968 года, знаковый для жанра кинофантастики и кинематографа в целом. Снят по рассказу Артура Кларка «Часовой». Прим. ред.
Пока я могу только сказать, что надеюсь на улучшения в будущем.
И они возможны. В старших классах у меня пару раз были переживания, которые можно назвать околомистическими. Как ни странно, курение не совсем табака было ни при чем. Они возникали неожиданно и длились секунды – не дольше чиха, – но запомнились надолго.
Когда я пытаюсь их описать, то говорю, как ведущий ЭСТ-тренинга [20] , но что поделать. В эти моменты я ощущал единение с Вселенной. Граница между мозгом и остальным миром внезапно растворялась. Я не понимал связь всего и всех умом, но чувствовал ее, как чувствуют простуду или тошноту. Озарения снисходили без предупреждения. Одно пришло, когда я лежал на одеяле на Большом газоне Центрального парка, другое – когда ехал на сверхскоростном поезде во время семейного путешествия в Японию. Я одновременно чувствовал себя униженным (моя жизнь казалась такой мелкой и незначительной) и бодрым (но в то же время она – часть чего-то огромного). Послевкусие ощущалось несколько дней и хотя бы на время делало меня более умиротворенным, подобным Будде.
20
ЭСТ-тренинг (Эрхардовский семинар-тренинг) – система психологических тренингов личностного роста, созданная Вернером Эрхардом в 1971 году. Основная цель – развить способность к самоорганизации в условиях, препятствующих достижению цели. Пик популярности тренинга в США пришелся на 1970–1980-е годы. Прим. перев.
По неизвестным причинам озарения внезапно прекратились, когда я перешел в выпускной класс. Быть может, в этом году они вернутся. Или же я приду к выводу, что это были дешевые трюки моего собственного мозга.
В одежду из разнородных нитей, из шерсти и льна, не одевайся.
День 5. Я составил список под названием «Пять самых невероятных правил из Библии». В этом году я планирую всерьез взяться за все, но для начала выбираю не требующее ни насилия, ни паломничества. А именно запрет на ношение одежды из разнородных нитей. Мне показалось, это настолько странный запрет, что, наверное, никто в Америке не пытается ему следовать. Конечно, я ошибался.
Мой друг Эдди Портной, преподаватель истории в Нью-Йоркской еврейской теологической семинарии, сказал, что недавно в районе Вашингтон-Хайтс ему попалась листовка, рекламирующая услуги по определению «шатнеза». Это слово в переводе с иврита означает «смешанные нити». Контролер придет к вам домой и проверит рубашки, брюки, свитера и костюмы на наличие скрытых смешанных волокон.
Итак, я набираю телефонный номер и договариваюсь о встрече с человеком по фамилии Берковиц. Он прибывает точно в срок. У него седая борода по грудь,
Берковиц со щелчком открывает черный чемодан на колесиках American Tourister [21] . Внутри оборудование: микроскоп, странный контейнер с выцветшей этикеткой «Овощные хлопья» и разнообразные инструменты, похожие на мутировавший мамин набор для шитья. Берковиц напоминает мне ортодоксального криминалиста. Божий детектив на ниве гардероба.
Он излагает мне азы. Шатнез – это не любые смешанные нити. Смесь хлопка с полиэстером и спандекса с лайкрой вполне допустимы. Проблема только с комбинацией шерсти и льна. Это запретное сочетание, согласно Второзаконию 22:11 (единственный стих в Библии о смешении нитей, кроме уже упомянутого).
21
По утверждению фирмы-производителя (основана в 1932 году) – самые надежные чемоданы в мире. Прим. ред.
– Как вы определяете шатнез? – спрашиваю я.
– Ну, этикеткам на одежде нельзя доверять, – объясняет Берковиц. – Приходится смотреть самому. Под микроскопом разные нити выглядят по-разному.
Он рисует мне диаграмму. Лен похож на кусок бамбука. Волокна шерсти будто состоят из чашечек, поставленных одна в другую. Хлопок напоминает свившиеся ленты серпантина. А полиэстер гладкий, как солома.
Я выношу стопку свитеров, и он принимается за работу. Срезает с черного пуловера пару ниточек и кладет их под микроскоп.
– Посмотрим, сможете ли вы опознать их, – говорит он.
Я щурясь смотрю в окуляр.
– Это полиэстер.
– Нет. Видите чашечки? Это шерсть.
Берковиц добр и любезен, но явно измотан. А я только ухудшаю дело.
Он делает пометки на листе, похожем на страницу из больничной карты. И говорит, что свитер кошерный. И следующий, который я приношу, тоже.
– Смотрите, – говорит он, кивая на микроскоп.
– Шерсть? – спрашиваю я.
– Нет. Хлопок.
Проклятье!
Я выношу свадебный костюм. Он говорит, могут быть проблемы. В шерстяных костюмах часто прячется лен, особенно если они итальянские, как мой.
Берковиц достает инструмент, похожий на вилочку для фондю, и начинает яростно копаться в разных уголках костюма. Это мой единственный костюм, и он обошелся почти в треть зарплаты. Я несколько встревожен. И рад, что Джули этого не видит.
– Шатнез? – спрашиваю я.
Он не отвечает минуту – слишком занят с микроскопом. Борода расплющилась вокруг окуляра.
– У меня сильное подозрение, что это лен, – говорит он.
Подозреваемый – кусочек белого полотна, спрятанный под воротником костюма.
Берковиц мнет ткань между пальцев.
– Отошлю в лабораторию на всякий случай, но я практически убежден, что это лен.
Он говорит, что придется либо положить мой единственный костюм на полку, либо отдать портному, чтобы тот удалил весь лен.
Берковиц уже не кажется утомленным. Он явно испытывает облегчение.
– Как хорошо, – говорит он. – Когда спасаешь кого-то от нарушения обета, это просто кайф.
Он делает победный взмах кулаком.
– Я не пробовал наркотиков, но, думаю, от них похожее ощущение.
Его радость заразительна. Я тоже чувствую себя счастливым пару секунд, но потом возвращаюсь к естественному состоянию озадаченности.
– Правда так важно не носить шерсть и лен вместе? – спрашиваю я.
– Разумеется.
– А бывает, что одни заповеди в Библии важнее других?
– Все равны, – отвечает он. И делает паузу. – Ну, сразу так не скажешь. «Не убий» очень важна. Заповеди о прелюбодеянии и идолопоклонстве – тоже.