Год Собаки. Сретение. Том I
Шрифт:
Я качнул ладонью и запустил ее. Кристалл действовал один раз и передавал запись со всеми ощущениями прямо в мозг.
Мы смотрели глазами Кэна: как выходим из глубин, поднимаемся над облаками и летим, ощущая восторг, красоту полета, солнце и ветер до момента, когда я положил руку и погрузил его в сон.
– Достаточно, – остановил меня старший. – Мы запомним его таким.
Я остановил запись, и кристалл распался серебристыми блестками.
– Зачем запоминать? – удивился я. – Скоро расскажет сам.
Повисла пауза. Потом старший сказал:
–
И, видя мое замешательство, пояснил:
– Он не хотел тебя расстраивать.
Я висел ошеломленный в морской толще. Кэн не заснул, а умер, от него осталась только эта запись.
Рыбы смотрели на меня удивленно.
Вдруг одна из них подплыла ко мне и ткнулась в грудь, прямо в переливающуюся оттенками красного метку, и сказала:
– Эй, человек. Не плачь. Все хорошо.
Мне показалось, что разумная рыба вздохнула. Будто объясняла человеческому несмышленышу элементарные вещи, известные любому мальку.
– Мы вместе поднялись в небеса. Летали над облаками, видели закат. Познали счастье полета. Он оставил после себя больше, чем любой из нас.
Повернулась к остальным:
– Эй, мелюзга, рассмешите его. Эти люди такие чувствительные.
Косяк мальков двинулся ко мне, и через мгновение они тихонько тыкались в меня сотнями щекочущих ртов. В лицо, в шею, в ноги, забивались под рубашку и штаны, трепыхались там, пробираясь на волю через воротник. Прятались в карманах и в притворном ужасе выскакивали прочь.
И я невольно рассмеялся.
Колесо жизни двигалось не переставая, оно и не собиралось останавливаться. Это надо было принять.
Потом настал черед взрослых рыб. Они степенно проплывали мимо, совсем близко, так, что я чувствовал движение плавников и вибрацию воды. Некоторые вскользь касались руки или лица.
Последними подплыли родители.
Они были значительно больше меня, по сравнению с ними я выглядел мальком. На загрубевшей коже виднелись глубокие следы когтей и зубов, шрамы былых сражений, прилипшие раковины путешественников-симбионтов, поросшие донным мхом.
Родители молча смотрели на меня. Они на мгновение задержались рядом и ушли во мрак.
Я поднялся в небеса, и летел над облаками. В полном смятении думал о том, что увидел сегодня.
Думал о морских львах, о рыбах Глаа.
Череда жертв, и то как они приняли неизбежное, поразили меня.
Я летел потрясенный до глубины души, сжимая в руке рог.
12.
К городу я добрался в сгущающиеся сумерках.
Не хотел никуда спешить…
Сориентировался по ночным огням, отыскал центральный вестибюль по рядам светящихся окон. Потом увидел окно девочки и невидимый прошел сквозь стекла.
Взрослые были в гостиной, а дети уже спали.
Я положил рог морского льва на ее стол среди нехитрых игрушек и символов детства.
Посмотрел на ее брата истинным зрением, и не обнаружил ничего страшного. Просто небольшой генетический дефект,
Препарат из рога морского льва поможет. Через неделю геном будет исправлен, сущности тела перезапустятся на новый код, мозговые структуры будут восстановлены, и он исцелится.
С его сестрой было сложнее.
Она была больна, почти умирала, а просила за брата…
Я посмотрел акаши. Девочка не имела отношения к Ритуалу, поэтому ее записи были доступны.
Так и есть… смерть в конце следующей недели.
В записях не было запрета на вмешательство. Я имел полный допуск, потому что она пригласила меня. Если решусь на изменение ее судьбы, то это не будет иметь отрицательных последствий ни для кого. Она проживет долгую и счастливую жизнь.
Я сместился из физического мира чуть выше к магическому слою реальности и убрал опухоли из ее головы, легких и печени, которые видел как сгустки тьмы. Руками очистил кровь и лимфу. Прошелся сквозь все ткани, с макушки до кончиков пальцев на ногах, ладонями забирая последние затемнения, и перезапустил тело.
Еще раз посмотрел акаши, дата смерти исчезла из записей следующего месяца и перенеслась на много лет в будущее. Постоял пять минут, наблюдая как она дышит, и прошел сквозь стену в свой номер.
Материализовался на глазах изумленного Ильи.
Он крутил в руках электрогитару, вздрогнул и едва не выронил ее на пол.
– Эй, бро… Через дверь не пробовал? А если я не один?
– С кем же ты можешь быть?
Он подумал:
– А если сам с собой? Сочиняю… И тут призрак из стены.
– Ага… Призрак в опере. Гитара откуда?
– Нашел… – буркнул Илья. – Чего мрачный?
И принюхался.
– Ты где это был?
– Рыбачил.
Я прошел в ванную комнату. Сбросил мокрую одежду на кафель, она пропахла ледяным ветром, соленой водой, рыбой Глаа. И вошел в душ под горячие потоки воды.
Через десять минут открыл шторку душа и ступил на напольное полотенце.
«Дубль второй…» – подумал я.
И опустил грязную одежду в ящик для белья.
Встал перед зеркалом, критично себя осмотрел. Вспомнились оброненные мэром слова… Для дуэлей я выглядел не очень, да и плавал так себе. По сравнению с рельефными близнецами никаких мышц. В реальном поединке не продержусь и минуты. В магическом… тут зависело от противника и обстоятельств.
«Все будет как в жизни», – вспомнил я, – «не обязательно умирать».
Возможно, что негативного сценария не случится. Как не случится дуэлей, утоплений и прочих «душераздирающих историй».
Оставался Синг…
Рядом с зеркалом висели полотенца и халаты. На низком комоде лежали две одинаковые стопки одежды. Трусы, носки, футболка и длинные шорты.
В светлой гамме под цвет этажа, с вышитыми серебристой нитью знаками гостиницы, впрочем, почти незаметными.
Белый халат, равно как и белые тапочки с белыми носками я отверг, обтерся полотенцем и оделся.