Год в колчаковском застенке
Шрифт:
войки; боишься наступить ногой на живого человека. Кажется, лучшего
средства для усиления эпидемин не придумаешь.
Пальто, шуба, шапки и калоши-обычный в палате костюм—так и
спим.
—
Уже второй месяц не платят жалования надзирателям — это их
озлобляет, а злобу они срывают на нас.
23
.
Снова большой антракт в дневнике." 06‘яснение— бумажный голод
и понижение писательской энергии.
Сыпной тиф разгулялся, празднуют пир и другие болезни и
приходится переживать тяжелые ночи в палате № 1.;
Памятна недавняя, кошмарная ночь; трое бредят и порой вопят,
один (Жилни) точно потерял рассудок, вскакивает, бежит из палаты и
стучится в запертую дверь. Его схватывают, борются с ним. Ко всему
этому несвязное, но громкое бормотание „казенного шпиона" Вильгельма,
кого-то проклинающего.
! щение, плетется за нами в № 3, где ему ириходится спать на. полу, а затем возвращается в
прежнюю палату № 1.
И
О, тнес
ы м
н о
е т руяд енла оебгщ
о- е-е
у днеелг од
о о
т ва
е н
р и
ж е и
н
н яов
г н
о.о е о
О т
б вр
щеае* презре- ; ние и
страшный бойкот. Ни единого слова с ним, точно ! человек умер. ‘
’
'
Захватила доносчика болезнь, может быть к счастью для
него, но ни у кого нет в мыслях чем-нибудь помочь : „лягавому“.
Даже добродушный крестьянин Худяков, отзывавшийся на все,
отказывается помочь являющемуся его соседом Вильгельму.
—„Ничего не хочу давать тебе“, отвечает он на его просьбы.
—„Вот товарищи говорят—провокатор ты, предатель, не
обращайся ко мне“...
молчание—смерть.
Все вздохнули свободней.
Ни в одной из тюрем царских не наблюдал такого откровенного
подсаживания-‘ шпиона. Исполать колчаковцам.
....-
21 февраля.
Сегодня привели в больницу (сам ходить не может) жестоко
изувеченного и израненного человека—заведующего комиссариатом
юстиции Алапаевзкого района Е. А. Соловьева.
В ручных и ножных кандалах, бесчеловечно исполосованного при
аресте нагайками по приказанию пьяного офицера.
Долгое время лежал мученик на койке, не двигаясь; на теле видны
глубокие рубцы от сечения нагайками с вплетенными в них
проволоками...
исполкома Алапаевского районного совета, заведывал Комиссариатом
Юстиции до вторжения белогвардейцев.
Остался в лесу на конспиративной квартире для работ в тылу, но
был обнаружен казаками, почему и бежал в Бийск, где арестован 12
октября.
Отправлен в Омскую тюрьму—просидел 17 месяца; увезли в
2
Алапаевск, якобы для допроса по обвинению в убийстве великих князей
Романовых. Допрашивал член окружного суда Сергеев; следственная
комиссия после того избила нагайками—бил офицер Суворов и другой,
фамилию забыл. В первый день Рождества привели сюда больного,
избитого, посадили в карцер, держали трое суток, а потом—в больницу.
Первое постановление Совета Министров—содержание в тюрьме до
Учредительного Собрания, а потом пред‘явле- но обвинение в убийстве
князей. Последних куда-то девали, я же был в то время в Ирбите, не
принимал никакого участия“.
Закован по рукам и ногам.
В ответ на это г. комендант закатил моей жене дво пощечины. Без
всяких об'яснений... Что же это такое?
— Мне эти две пощечины, закончил свой раескаа негодующий