Годы испытаний. Книга 2
Шрифт:
Мильдер слегка улыбнулся и перебил его:
– Архимед требовал для себя точку опоры, чтобы перевернуть землю. У вас более скромные желания, капитан: уничтожить этих бандитов в лесу. Ну что ж, желаю вам успеха! Я выделю в ваше распоряжение роту танков. Об остальном договоритесь с моим начальником штаба.
Руммер, взволнованный такой приятной неожиданностью, встал. Генерал протянул ему коробку с гаванскими сигарами.
– Битте, гауптштурмфюрер… [7]
Глава десятая
Младший
– Как на свадьбу собираешься, - шутили товарищи из взвода.
Еж тоже ответил шуткой:
– Порядок в каждом деле не вредит, а коль начальник - нужен вид.
Лейтенант Малахов, вызванный к комиссару Шаронову, за себя оставил Ежа. Намаявшись с получением нового пополнения в полк, Еж решил пообедать. Он сидел, хлебал щи, когда к нему с шумом ворвался старшина и втащил за собой пожилого мужичишку лет под пятьдесят с пышными рыжеватыми усами. «Вот канители-то сколько, и поообедать спокойно не дадут», - подумал Еж, с досадой глядя на вошедших.
– Товарищ младший сержант, вот никак не хочет усы сбривать и мешок на склад не сдает. Цельный час уговариваю, сил моих нет. Носится с мешком, как дурень с писаной торбой. Тут народу пруд пруди, а он работу срывает…
Намерзнувшись за день на дворе, Еж после стопки водки, горячих щей в теплой хате был в том отличнейшем расположении духа, которое вызывало у него всегда желание с кем-либо поговорить по душам.
Глянув на флягу с водкой, он завинтил ее пробкой и сказал:
– Оставь, старшина, разберемся. Иди по своим делам. Садитесь, как вас величают…
– Кузьма Ерофеевич кличут меня. Каменков я по фамилии.
Несколько минут они осматривали друг друга, изучая.
Каменков глядел недоверчиво и хитровато из-под насупленных бровей и старался угадать, что принесет ему эта встреча с начальником.
– А из каких вы мест родом?
– С Орловщины я, товарищ начальник.
Ежу понравилось, что собеседник оказался земляком и то, что он величал его с почтением начальником.
– Земляк, значит. Я тоже из тех краев. Чего же ты, Кузьма Ерофеевич, начальство не слушаешь, усов сбривать не желаешь?
– У меня уже года не те, товарищ начальник, чтобы мне с голым лицом ходить.
– А какого ты года?
– Одна тыща восемьсот девяностого.
– Мать моя родная, как же ты, горемыка, попал к нам?
– Да так, как и усе попадают. Поездом везли нас, а посля машиной. Километров десять пехом… У нас всех под чистую забрали, когда под Верховье германец подходил. Верховские мы мужики боевые. По хатам не будем сидеть, когда враг за глотку взял. Вот и я пошел.
– Да ты что, специалист, что ли?
– Никакой не специалист, товарищ начальник.
– Где ты работал? Что делал до фронта?
– Крестьяне мы. Вся наша родня
– Эх, Каменков, Каменков!… Слушаю я тебя, и будто бы в родную деревню попал. Вот она перед глазами стоит, и так душа заныла, аж слезы навертываются. Ты скажи мне по-нашенскому, по-мужицки, ты голодный?
– Да что вы, товарищ начальник, нас не обижают, что положено, все дают. Мне пайку дали. Свои сухари бабка, как уходил из дому, навязала. «Все, - говорит, - Кузьма, может быть на фронте». Чудная, право! Вот уже полгода таскаю эту «энзу» [8] . Бросить жалко. Хлебушко грех бросать.
– Полгода? Когда же тебя, Каменков, мобилизовали?
– .В июле прошлого года.
– А где же ты до этого был?
– Где и не приходилось только… Под Брянском меня в последний раз ранило.
– Он похлопал себя по правой ноге.
– Как на собаке зажило. Из госпиталя меня к вам пригнали.
– Садись, товарищ Каменков, к столу.
Боец недоверчиво глядел на гостеприимного начальника.
– Так я сегодня уже колбасу ел, и чай нам давали. Я сытый вот, - провел он пальцем по горлу.
– Садись, земляк, пообедаем вместе.
Кузьма Ерофеевич после чарки водки и сытного обеда настроился излить наболевшую душу.
– И то, мил-человек, скажу, случается же так: живешь на свете божьем и все на авось надеешься. Родит мне баба девку, думаю: в другой раз парень будет. Некрасов еще писал об упрямом нашем мужицком характере: «Мужик что бык» - помните?
Вот и я заупрямился. Неужто мое мужское начало не пересилит? Помню, как-то родила она мне пятую не то шестую девку и говорит: «Може, и хватит, Ерофеевич, тебе этой глупостью увлекаться? Мне, поверь, все одно их рожать. Привыкла. Да куда девать будем? Не доведем до дела…» И мне бы, товарищ начальник, приостепениться, ее послушать, но к тем умным словам добавила она еще такие обидные: «Все одно у тебя парни не получаются…»
И взяла меня тут мужская гордость. «Такого, - говорю„ - ты обо мне мнения? Поживем, поглядим. Рано ты меня со счетов сбрасываешь»… Ну и вроде азарт такой захватил, или дурь в голову шибанула. И начала она мне их выдавать: шестая, седьмая, восьмая, девятая…
– И все девки?
– удивился Еж.
– Одни девки! Видно, черт попутал. Сосед у меня моих годов, Иван Твердохлебов, говорил мне: «Ты погляди, у меня тоже первые девки были, а стал шапку надевать, когда спать ложусь, и все исправилось». Эх, и шапка мне не помогла! Я раз даже в кожухе и валенках переспать умудрился, и все одно - девка. Вот уж кому какое счастье на роду написано…