Гоголь-студент
Шрифт:
Восемнадцати лет удостоенный степени доктора этико-политических наук Московского университета, молодой граф успел уже затем побывать за границей по дипломатическому поручению, а по возвращении в Петербург пожалованный в камергеры Высочайшего Двора, в сентябре 1820 года прибыл в Нежин, чтобы лично открыть новую гимназию. В последующие три года он аккуратно наезжал туда для присутствования на переходных экзаменах опекаемых им воспитанников. С 1824 же года, когда он был прикомандирован к нашей миссии во Франкфурте-на-Майне и почти безвыездно проживал за границей, ему было уже не до своих нежинцев. Поэтому внезапный приезд его после трехлетнего отсутствия, накануне публичного экзамена, был для всех совершенною неожиданностью.
Остановился граф Александр Григорьевич,
Несмотря на свою молодость, граф Александр Григорьевич, как законченный уже европейский дипломат, вежливый и деликатный, не желал никого застать врасплох и терпеливо выждал, пока директор явился к нему с докладом, что профессора и воспитанники in pleno [19] собрались наверху в торжественном зале. Вновь пожалованный графу шейный орден св. Анны под белым расшитым шелками галстуком казался точно также органически связанным со всею его аристократическою особой, как изящная простота его походки и движений, как ласковая улыбка, благозвучный голос, с которыми он приветствовал подчиненных:
19
В полном составе (лат.).
– Здравствуйте, господа!
На грянувшее же в ответ громогласное «Здравия желаем вашему сиятельству!» он милостиво преклонил голову и тем же ровным, мягким тоном объяснил, что «ответственный пост при иноземной державе приковывал его к месту, как ни влекли его на родину сердечные сантименты. Ныне же его величество снизошел на его усерднейшую просьбу и взамен дипломатических обязанностей всемилостивейше удостоил его звания члена главного правления училищ»…
Директор, а за ним и весь прочий учебно-воспитательный персонал не преминули поздравить его сиятельство с монаршею милостью. Поблагодарив их, граф продолжал:
– Надо ли говорить, господа, что именно побудило меня ныне поспешить сюда к вам? Мог ли я персонально не присутствовать при первом выпуске воспитанников столь близкого моему сердцу заведения? Вижу я здесь, правда, и несколько новых лиц, но большинство из вас, господа, для меня старые знакомые.
И, говоря так, граф Александр Григорьевич стал обходить выстроенных по чинам педагогов, слегка пожимая каждому руку и равно благосклонно оглядывая как «старых знакомых», так и рекомендуемых ему директором вновь определенных лиц.
– С вами, друзья мои, мы встретимся еще неоднократно на экзаменах, – обратился теперь молодой попечитель к воспитанникам. – Младшие меня, конечно, не знают. Но старшие, надеюсь, засвидетельствуют, что я не так страшен, как кажусь, быть может, с первого взгляда.
– Мы, старики, ваше сиятельство, давно им это уже засвидетельствовали, – раздался тут из группы шестиклассников бойкий голос.
– А! Это вы, Кукольник? – сказал граф и, подойдя к выдвинувшемуся вперед высокому, худощавому юноше, наклонился к нему чтобы прикоснуться губами к его безбородой щеке. – Целую его за всех вас, друзья мои. С ним мы знакомы еще с Петербурга, где покойный батюшка его незабвенный Василий Григорьевич первый посвятил меня privatissime [20] в таинства опытной физики, а затем
20
Самым частным образом (лат.).
21
Дорогой друг (фр.).
– Главенствовал бы, если бы не имел себе нового опасного соперника вот в Базили.
– Они, ваше сиятельство, оба настолько преуспевают, – счел нужным заявить со своей стороны Орлай, – что весьма трудно решить, кому из обоих отдать первенство.
– Благородное соревнование всегда достохвально. Пища духовная, nutrimentum spiritus, поддерживает и согласие сердечное – l'entente cordiale. Но я все же рассчитываю, что в российской словесности Кукольника никто с позиции не собьет? Вы, господин профессор, по-прежнему ведь им довольны? – обратился попечитель к профессору «российской словесности» Никольскому.
– Преотменно-с! – поспешил тот подтвердить с глубоким поклоном. – Буде ваше сиятельство дозволите повергнуть при случае на ваше благовоззрение его поэтические и прозаические опыты…
– Надеюсь завтра на публичном испытании иметь к тому случай. Le style – c'est l'homme [22] , – сказал Бюффон.
– Прошу прощения у вашего сиятельства. Этому молодому человеку еще три года до выпуска, публичное же испытание, на коем присутствуют родители и родственники наших питомцев, имеет целью блеснуть перед ними зрелыми лишь плодами нашего, как угодно было вам сейчас выразиться, рассадника просвещения, сиречь выпускным классом. В виду сего мною заданы уже выпускным подобающие темы для публичной диссертации. Не желая до времени утруждать внимание вашего сиятельства подробностями таковых тем, осмелюсь одначе при сей удобной оказии доложить вкратце тот общий метод преподавания словесности, помощью коего я тщусь всеми мерами привить в нашем рассаднике здоровые ростки отечественного слова.
22
Стиль – это сам человек (фр.).
И почтенный Парфений Иванович принялся последовательно, хотя и не особенно кратко, излагать свой метод. Молодой попечитель был не только дипломат, но и джентльмен. В благосклонных чертах его не замечалось ни тени нетерпения, хотя речь профессора, все более увлекавшегося собственным красноречием, обещала протянуться еще долго. Но когда Парфений Иванович после заключительного периода первого отдела своего метода остановился на точке, чтобы перевести дух, граф воспользовался мгновенною паузой, чтобы запрудить неудержимый поток.
– Да, все это чрезвычайно поучительно, – вдумчиво промолвил он. – И мне самому, должен сознаться, открывает совершенно новые горизонты. Но усвоить всю вашу систему, господин профессор, при обилии высказанных вами мыслей, нам, не специалистам, можно только peu a'peu [23] . Мне надобно теперь на досуге еще передумать сейчас выслушанное. Душевно вам благодарен!
Граф вторично прикоснулся кончиками своих тонких белых пальцев к мясистой, шершавой руке профессора-бурсака и, милостиво кивнув на прощанье воспитанникам: «Итак, до завтра!» – вышел из зала, сопровождаемый до лестницы свитою всего учебного персонала, среди которого один носил теперь голову выше всех – Никольский.
23
Постепенно (фр.).