Голд, или Не хуже золота
Шрифт:
— Ты знаешь, как сделать женщину счастливой. Но я хочу тебя предупредить. Замуж за тебя я никогда не выйду.
Голд даже не мог сразу найти нужных слов.
— Форму! — закричал он наконец. — Они ее сломали! Они сломали форму, в которой тебя отлили!
В ХОЛОДНОМ утреннем свете он сидел за завтраком, обхватив руками голову и думая, что же это он, мудак, наделал.
СИД дал Голду чек на три с половиной тысячи долларов. Голд сунул чек в карман.
— И еще мне нужен твой совет, Сид, об Акапулько.
Сид, задумавшись, сложил губы трубочкой.
— Не уверен, что места, которые я тебе называл, подходят для Белл.
— При чем тут Белл, Сид? У нас с Белл все кончено. Мы больше уже не вместе.
Если Сид и не одобрил этого, то хорошо скрыл свои чувства.
— А я почему об этом ничего не знаю? — всего лишь с легким удивлением спросил он. — Сестренки по-прежнему с ней общаются, ведь так?
— Я не уверен, что она знает. — Разговор принимал затруднительно-исповедальный оборот. — Я надеюсь, она сама догадается. В Вашингтоне у меня есть девушка, с которой я тайно обручен и на которой хочу жениться.
— Значит, ты и правда влюбился, малыш?
— Да, Сид. Но я влюбился в другую.
— Ты хочешь сказать, что их трое? — Сид выпрямился на стуле, и его лицо осветилось выражением живейшего удовольствия.
Голд застенчиво кивнул.
— И есть еще один тип из ФБР, еврей по фамилии Гринспэн, вероятно, он все еще проверяет меня на благонадежность.
— Ответь-ка мне, — сказал Сид, попросив официанта принести им еще по одной, — почему же ты не женишься на той, которую любишь?
— Ее муж не позволит, — сказал Голд. — Он бесится уже из-за одного того, что они не живут вместе. Это здоровенный сумасшедший мужик, и он ничего не должен знать.
— Вот это весело.
— У нее четверо детей.
— Еще веселее. — Сид от души расхохотался. — Ей случайно не нужно пломбировать зубы?
Голд удивленно ответил:
— А ты откуда знаешь?
Сид только снисходительно улыбнулся в ответ. Потом объяснил:
— Каждый раз, когда я волочился за какой-нибудь девчонкой, она решала, что ей нужно пломбировать зубы.
— Линде тоже нужно запломбировать пару зубов. Я сказал, что заплачу за нее.
— Не дай выставить себя на большее.
Голд опять почувствовал смущение.
— У двоих ее младших ортодонтоз, — признался он, — и я сказал Линде, что и тут помогу.
— А почему ты женишься на той из Вашингтона?
— Она очень миленькая, Сид, — с чувством ответил Голд, — она и правда очень хороша, а ее отец может помочь мне своими связями. У них много денег, а это значит, что мне будет легче помогать Линде оплачивать счета от дантиста.
— А какие у нее зубы?
— Хорошие, Сид, хорошие.
— Она высокая?
— Очень. С длинными ногами и очень крепкими костями. Она здоровая и очень красивая.
— Тогда езжай в Акапулько с ней, — искренне сказал Сид. — Похоже, с ней ты сможешь неплохо отдохнуть.
— Я и еду с ней, Сид, — сказал Голд, — но тут есть одно затруднение. Меня убивает мысль о том, что нужно уезжать от Линды, и я хочу тайно взять ее с собой.
— Так
— А это возможно? — спросил Голд. — Смогу я провернуть это дело так, чтобы меня не засекли?
— Конечно, это возможно, — с жаром уверил его Сид и попросил официанта принести им еще по одной. — У меня в Хьюстоне есть приятель, с которым я веду кой-какие дела, так вот, он ездит с одной мексиканской телевизионной актрисой, которая ездит с пилотом авиалайнера, который женат на женщине из Мексиканского Туристического Бюро, которая может помочь с билетами и бронированием номеров.
— Может быть, ей придется взять с собой двоих детишек.
— Чем больше, тем веселее, — рассмеялся Сид, — если только ты можешь себе это позволить. Нужна будет горничная или беби-ситтер, чтобы она была свободна по ночам.
— Об этом я не подумал. Сид, а как мне спрятать столько народу? Два отеля? Три?
— Один, — лаконично ответил Сид.
— Один?
— Конечно, один. Один отель объяснит твое присутствие в том месте, где тебя увидят, и ты не будешь попусту терять времени, носясь туда-сюда. Ты, пожалуйста, не обижайся, Брюс, но мне кажется, я впервые в жизни наконец-то горжусь своим младшим братишкой.
— Но это еще не все, — напомнил ему Голд, у которого от этого комплимента на мгновение закружилась голова, — там будет и этот тип из ФБР, который может все разнюхать и погубить. Кстати, а какая она из себя?
— Кто?
— Эта мексиканская телевизионная актриса, — сказал Голд.
— Говорят, совсем недурна, если тебе нравятся невысокие, смуглые, с формами и страстные. Говорят, она в любви, как фейерверк. А я-то всегда считал, что ты пуританин. Никогда не думал, что у тебя хватает духу на такие штуки.
— Сид, у меня не хватает духу на такие штуки, — неуверенно решил Голд. — Я собираюсь все это отменить.
— Только через мой труп, — запротестовал Сид таким оскорбленным тоном, что это привлекло внимание других посетителей ресторана. — Да я вот уже лет пятнадцать так не веселился. Ну, скажи, что тут может не удаться? Черт возьми, жаль, я не могу поехать, ни мое сердце, ни Гарриет не вынесут этого. Слушай, мы закажем тебе два отдельных коттеджа в Вилла-Вера, они стоят стена к стене. У тебя будет по собственной кухне и бассейну в каждом, и ты сможешь не болтаться на людях. Так, как я это себе представляю, тебя даже этот Гринспэн из ФБР не побеспокоит.
— Извините, что вмешиваюсь, — сказал Гринспэн из ФБР, — но я бы хотел внести одно предложение. Ему понадобится третий номер для себя самого, куда могла бы звонить каждая из дам. В оправдание он может сказать, что у него секретное поручение из Вашингтона. Я рекомендую три номера рядом, и чтобы его был посредине.
— А вы, кажется, не новичок в таких делах, — с уважением сказал Сид, после того как Голд представил их друг другу.
— Я работал на разных президентов, — таков был сдержанный ответ Гринспэна. — Ваша квартира — настоящий свинарник, — сказал он Голду о его студии, когда они вошли туда. — Я говорю это больше с печалью, чем с гневом. Я уже давно хотел сказать вам об этом.