Голд, или Не хуже золота
Шрифт:
— Голд, сэр.
— Тысячу извинений за эту невольную оговорку, мой друг. Меньше всего на свете я хотел вас обидеть. Сегодня, мой дорогой доктор Голд, мое самое искреннее желание состоит в том, чтобы дать вам полное удовлетворение. — Язвительное выражение на лице Коновера вызвало бы сомнения у человека гораздо более легковерного, чем Голд, и со значительно меньшими, чем у Голда, основаниями подозревать злые намерения. — Вы чего-то хотите от меня сегодня, не правда ли?
— Иначе я не стал бы вас беспокоить, — ответил Голд просящим и одновременно благовоспитанным тоном.
— Тогда говорите без стеснений, мой друг. Что вы хотите, чтобы я для вас сделал, Сэмми?
Голд тяжело вздохнул в предвидение еще одной неизбежной катастрофы.
— Сэмьюэл Эдамс [217] , — сказал он. — Сэмьюэл Клеменс [218] , Сэмьюэл Морзе [219] , дядя Сэм [220] , Сэмьюэл Джонсон [221] .
— Но
217
Сэмьюэл Эдамс (1722–1803) — американский государственный деятель, один из основателей американского государства и вождей Американской революции.
218
Сэмьюэл Клеменс (1835–1910) — настоящая фамилия американского писателя Марка Твена.
219
Сэмьюэл Морзе (1791–1872) — американский художник и изобретатель, создатель первого в Америке телеграфа и телеграфного шифра, так называемой «азбуки Морзе».
220
Дядя Сэм — шутливая расшифровка сокращения U. S. (United States — Соединенные Штаты) как Uncle Sam — «дядя Сэм»; олицетворение Соединенных Штатов как государства.
221
Сэмьюэл Джонсон (1709–1784) — английский лексикограф, критик и поэт.
— Авраам Линкольн [222] , — с воодушевлением спорщика сказал Голд. — Аарон Берр [223] , Джозеф Конрад [224] и Дэниэль Бун [225] . Исаак Ньютон [226] , Бенджамин Гаррисон [227] , Джонатан Свифт [228] и Джесси Джеймс [229] .
— Английских королей, — ответил Коновер — звали Генрихами. Вильгельм был завоевателем, который разбил короля Гарольда у Гастингса [230] . А теперь все Айки, Эйбы и Сэмми зовутся Генри, Биллами и Бернардами. У нас был святой по имени Бернард. Теперь так называют собак. Я работал какое-то время с вашим Генри Моргентау [231] и вашим Бернардом Барухом [232] . Ваш Берни Барух был советником у президентов, но ни один из них не слушал его советов. За долгие годы я встречал много выскочек, вроде него, и понял, что ни один из них как человек и близко со мной не стоял, да и они понимали это. На вашем месте, Голдилокс, вместо того, чтобы пытаться подражать мне, я взял бы себе за правило всегда выдавать себя только за еврея, потому что никем иным вы никогда не будете.
222
Авраам Линкольн (1809–1865) — 16-й президент США (1861–65).
223
Аарон Берр (1756–1836) — вице-президент США (1801–1805).
224
Джозеф Конрад — настоящая фамилия Юзеф Теодор Конрад Коженёвский (1857–1924) — английский писатель, поляк по национальности.
225
Дэниэль Бун — герой американского фольклора.
226
Исаак Ньютон (1643–1727) — английский математик, астроном, физик. Создатель классической механики.
227
Бенджамин Гаррисон (1833–1901) — 28-й президент США (1889–93).
228
Джонатан Свифт (1667–1745) — английский писатель и политический деятель.
229
Джесси Джеймс (1847–1882) — известный американский преступник, ставший героем многих устных рассказов.
230
Вильгельм был завоевателем, который разбил короля Гарольда у Гастингса. — Вильгельм Завоеватель (около 1027–1087), герцог Нормандский, высадился в Англии, где у города Гастингс разбил армию англо-саксонского короля Гарольда II; с 1066 года — король Англии, основатель новой династии на английском троне.
231
Генри
232
Бернард Барух (1870–1965) — американский государственный деятель и финансист.
Голд почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо.
— Я не обязан выслушивать это от вас, — сказал он с тихим бешенством, выпятив вперед грудь.
— Обязаны, обязаны, — сказал Пью Биддл Коновер, — если хотите хоть что-нибудь получить от меня сегодня, хотя бы ланч. Я ведь могу даже «порше» забрать у Андреа, и вам придется возвращаться назад пешком. Я часто думаю, Нейман Маркус [233] , ну зачем человеку с головой и чувством собственного достоинства хотеть стать таким же поверхностным и бесполезным, как я. И с какой стати вас должно беспокоить, что я считаю вас гнусным типом? Но я вам наскучил. Я вижу это по вашим глазам.
233
Нейман Маркус — семьи американских предпринимателей Нейманов и Маркусов совместно основали крупнейшую сеть универмагов.
— Вовсе нет, — очень тихо ответил Голд. — Меня это беспокоит, — солгал он, — только потому, что я женюсь на вашей дочери. И, вероятно, потому, что вы человек достаточно влиятельный и в ваших силах помочь нам с моей карьерой в правительстве.
Его хозяин любезно закивал, его проницательные глаза заблестели.
— Первое мне совершенно безразлично. Я лишен предрассудков, как вы уже, несомненно, заметили. Вы никогда не получите приглашения сюда, и я надеюсь, у меня будет полная свобода никогда не приходить в ваш дом. Помочь я вам все равно помогу, просто ради того, чтобы позор нашей семьи, если уж вы станете ее членом, не так бросался в глаза. Я ведь не люблю вас не просто потому, что вы еврей, Каминский. Я не люблю вас, потому что вы — человек. Человечество — дерьмо, Хайми, а человечество на Западе — не меньшее дерьмо, чем во всем остальном мире. Я с болью замечаю, что вы не принадлежите к тем личностям, которых я отнес бы к исключениям. Я могу припомнить несколько талантливых евреев, которыми я восхищался, но я никогда не знал их лично, а это только делает им честь. Вот кого я не могу выносить, так это людей, которые добиваются встречи со мной, потому что им от меня что-то надо. Хотя, должен признаться, мой дорогой Манишевиц, что единственно, кто мне нравился, так это богатые протестанты.
— Гаррис Розенблатт? — с уверенностью предложил Голд.
— Этот еврей?
Уверенность Голда поколебалась.
— Он считает себя немцем.
— Какая разница?
— Ну, разница была громадная и довольно трагическая не так уж много лет назад, — искренне сказал Голд.
— А по мне так никакой, — ответил Коновер. — Гаррис Розенблатт набитый дурак. — С довольной улыбкой на лице Коновер на мгновение опустил свои розовые веки и хохотнул так, словно жестокие и бодрящие воспоминания мучили и ласкали его душу. — Он воспитывает свою дочь протестанткой, дает ей уроки верховой езды и все такое; он ошибочно полагает, что это возвысит ее и увеличит ее физическую притягательность. Он собирается изменить ее фамилию на Блатт. — Коновера начал душить приступ смеха, и он снова замолчал и поднес стакан к губам. Он оторвался от стакана только после того, как спазмы смеха прошли и он снова обрел голос. — Я ему сказал… сказал, что он окажет мне честь, если изменит ее фамилию на мою, а он обещал, что так и сделает. Вот идиот! Неужели он и на самом деле считает, что окажет мне честь, если даст этой евреечке мою фамилию? Но я вас умоляю — не впадайте в ту же ошибку. Я желаю ему веселья. Я желаю ему удачи. И пусть у него родится мальчик.
Голд вздрогнул словно от удара. Голос его был как лед.
— Я рад, сэр, что ваша память и склонность к детскому рифмоплетству и посвящениям не ослабли со дня нашей прошлой встречи.
Коновер взглянул из своего кресла на Голда с неприкрытым изумлением.
— О чем это вы говорите, молодой человек?
— Вы разговаривали стихами.
— Когда?
— Только что. — Голду начало закрадываться подозрение, что он является невольным участником какой-то зловещей галлюцинации.
Коновер явно больше уже не получал удовольствия от происходящего.
— Вы с ума сошли?
Голд безуспешно отбивался.
— Минуту назад, — пробормотал он. — Вы все время это делаете. Вы что — даже не отдаете себе в этом отчета?
— Ничего я такого не делаю, сэр, — проинформировал его Коновер. — Я говорил о нашем общем знакомом Гаррисе Розенблатте и выразил надежду, что у него родится мальчик. А когда пробьются усы у мальчонки, я надеюсь, у него заведутся девчонки. А знаете, на прошлой неделе он пристрелил мою собаку, — с удовольствием припомнил вдруг Коновер.
— Он пристрелил собаку?
— Ну да, — Коновер снова затрясся в хриплом смехе, который согнул его почти пополам. — Одну из моих любимых гончих, великолепное животное. Я ему сказал, что по традиции после хорошей охоты отбирают собаку, которая проявила себя лучше других, и убивают ее. Таким образом демонстрируют смирение. И я разрешил ему сделать выбор.
Голд смотрел на него в гипнотическом ужасе. В прошлом он, случалось, ловил себя на том, что представляет себе, как в ясном сознании и собственными голыми руками без всяких сожалений предает смерти некоторых представителей рода человеческого — например, первую десятку модельеров, чьи имена мелькают в газетах, или шестерку ведущих специалистов по интерьеру, — но не было еще в его жизни случая, когда бы он находился на расстоянии вытянутой руки от человека, по отношению к которому его смертоубийственные помыслы сдерживались столь хрупкими сомнениями.
— И он пристрелил ее?
Коновер весело кивнул головой.
— В голову. Размозжил ее на куски из своего дробовика. Вот ведь слабоумный кретин. Может, он и научился рассчитывать на тридцать лет вперед, когда речь заходит о его муниципальных облигациях, но в кастовых вопросах он не видит дальше своего носа. Чтобы кто-нибудь из его отпрысков стал благородным, потребуется по крайней мере три поколения и маловероятные генетические совпадения. Как выглядит его жена? — Коновер слегка наклонил голову и в глазах его зажегся жестокий огонек. — Похожа на евреянку?