Golden Age
Шрифт:
– Впечатляет, не правда ли? – Маркус явно не впервые видел подобное. Мальчик кивнул, с трудом проглатывая комок. Когда мужчина подошел к дереву и коснулся тонкой ветки, усыпанной цветами, Эдмунд едва не вскрикнул. Ему вдруг показалось, что произойдет нечто ужасное, если задеть эту чуждую зиме, неестественную красоту. Король сделал шаг, отчего мертвые травяные стебли под ним громко хрустнули. Воин заметил его порыв и покачал спокойно головой. – Нет, на яблоне нет проклятья. Это просто дерево, пусть и пробужденное ведьмой ото сна… Сильна тварь, ох сильна. Но не опытна, что нам на руку.
– Как ты это понял? –
– Цветов много, да и не увядают они уже дней пять. Много энергии ведьма отдала, но видите, сил не рассчитала, - мужчина присел и указал на багровые разводы на стволе деревца. Эдмунд с отвращением понял, что это засохшая кровь. О том, чья она, он боялся даже подумать, но как оказалось, он слишком много себе вообразил. Маркус провел по шершавой коре пальцами и добавил: - Вымотала себя до полного изнеможения и невольно начала силу из леса тянуть. По радиусу круга можно прикинуть, какой у нее резерв…
– И какой же?
– Большой, - вздохнул воин и встал. – Только опыта не хватает. Это единственное, что нас пока спасает. Силы рассчитывать не умеет, забор извне контролировать не способна… В наших интересах найти ее, пока она не научилась этим тонкостям. Хотя это занимает года, так что времени у нас в запасе много.
– Странно, я не думал, что темное колдовство может быть… Таким, - произнес мрачно мальчик, осторожно касаясь хрупких, маленьких цветов. Их лепестки были такими нежными на ощупь, и не скажешь, что они порождены страшным колдовством! Если не обращать внимания на высосанный, безжизненный круг под ногами, то цветущая яблоня в зимнем лесу может показаться чудом. Разумеется, обманчивым.
– В чем сила ведьмы заключается? В соединении с природой. Она отдает свою силу, чтобы видоизменять лес… И ценит его больше обычных людей, - произнес серьезно Маркус. Эдмунд внимательно слушал его, знатока местной нечисти. – Пока ведьма молода, сил у нее много, но умения не хватает. Каждое применение магии выматывает колдунью, делает ее слабее и больнее. Оттого физически они слабы. Когда ее мастерство достигает больших высот, тварь уже не способна обеспечивать волшбу своими силами, а хочется ведь, привыкла. И вот тогда по деревням начинает гулять смерть. Пропадают люди, невовремя забредшие в чащу, и уже их жизни служат «топливом» для колдуньи. А есть ли желание остановиться, коли с тебя не взимается больше плата? Когда разменной монетой становятся другие?
Мужчина помолчал, погрузившись в мрачные, безрадостные воспоминания, и спустя некоторую паузу добавил:
– В нашей истории было несколько таких случаев. Море вокруг острова покраснело от пролитой крови… Оттого и стараются ведьм уничтожить, пока они слабы
– Но как их отличить от обычных людей? – Эдмунд передернул плечами и спрятал замерзающие руки в карманы. После рассказа воина в лесу словно стало холоднее, а от аромата яблони запершило в горле. Король смерил деревце полным злости и недоверия взглядом. Вот такая же природа у самих ведьм. Сначала прикидываются хорошими и чистыми, а после… Воображение с трудом представляло могущество развившейся колдуньи, способной менять чащу, как ей заблагорассудится. Если молодая смогла разбудить яблоню и дать ей достаточно сил, чтобы та зацвела среди зимы, то что сделает мастерица своего дела, если дать ей достаточно свободы и энергии? Есть ли предел ее мощи?
– В том-то и дело, что отличить трудно. Много кто ходит гулять в лес, крестьяне все-таки… И когда находят ведьмин круг, начинается облава. Берут всех, кого заподозрили, и казнят от греха подальше! – Эдмунд прищурился. Такое решение противоречило всем его представлениям о чести и благородстве. Маркус заметил это и жестко добавил: - Пусть лучше погибнет несколько невинных, чем после – целые деревни и села. Теребинтия пережила такие трагедии, что столь малые жертвы вполне приемлемы для предупреждения новых.
– И все-таки это неправильно, - отрезал младший король. – Нельзя так делать! Казнить человека за то, что он не совершал… Надеясь попасть в ведьму, тыкать пальцев в небо! А как же семьи, родные тех, кого зазря убили? О них кто-нибудь подумал?
– Вот именно таких людей Вы и взбаламутили, - заметил Маркус холодно. – Родня казненных подняла такой вой, что до внутренних распрей недалеко. Если Вы хотите мира с Теребинтией, то нам следует как можно скорее отыскать и казнить ведьму. А то король Освальд потребует платы более дорогой, нежели сейчас.
Мальчик тихо зашипел. Словно он не делает все возможное, чтобы найти колдунью! Ничего более Эдмунд не желал в этой жизни, кроме как поймать тварь, расправиться с ней и уехать. Уехать обратно в Нарнию и забыть все, что происходило на северном острове, как страшный сон! В замок король возвращался очень поздно, уже после захода солнца. Целые дни он проводил, опрашивая селян, пытаясь узнать хоть что-нибудь, что подтвердило бы обвинения против задержанных девчонок или же доказало бы их невиновность. Прошло уже несколько дней, а особого продвижения и не намечалось.
С этими мыслями Эдмунд вернулся в замок, так как солнце уже начало клониться к горизонту. Он насквозь продрог, проголодался и устал, ибо за целый день толком и не поел, разъезжая по окрестным деревням и выясняя подробности и мелочи, способные пролить свет на это дело. Зубы стучали от мороза, пальцы невозможно было ни согнуть, ни разогнуть без должного усилия, и даже обитый мехом плащ не спасал. Эдмунду было нестерпимо холодно, но не только физически. Яростный огонь, что обогревал его сердце, который король подбадривал и старался сохранить, с наступлением ночи начинал неумолимо гаснуть. Когда мальчик оставался в одиночестве, исчезала необходимость держать себя в руках и не показывать вида, насколько ему тоскливо и страшно среди зимы и черного колдовства. Оттого он и не любил полупустой, негостеприимный замок Освальда, который даже в ясную погоду сохранял угрожающую, подавляющую ауру.