Голгофа
Шрифт:
Бутенко у вышедшей из дома женщины спросил:
— До Луги далеко от вас?
— Двадцать пять километров.
— А эта вот проселочная дорога, ведущая в лес, — она куда нас приведет?
— Семьдесят километров проедете, и будет Вердуга.
— Ага, спасибо. Вердуга нам не нужна, но по дороге этой мы поедем.
Быстро развернулся, и они устремились в лес. Не доезжая до кромки леса, Бутенко кивнул на зеркало, сказал Саше:
— Вы видите, нас продолжают опекать.
— Да, обе машины вернулись и сворачивают на нашу дорогу. Что же мы будем делать, если они нас догонят?
— Ага, испугалась! А
— Нет, у меня ничего нет.
— Будем драться без оружия.
— Но у них восемь мужиков, — может быть, и больше. А у нас женщины, и еще больная.
Саша допытывалась не столько побуждаемая страхом, сколько из любопытства и желания знать, что же они будут делать, если завяжется открытый бой. Была уверена, что у наших мужчин есть пистолеты, но ведь они с Ниной Ивановной безоружны.
Бутенко повернулся к ней, ободряюще улыбнулся. Сказал бодрым уверенным голосом:
— Мы же русичи! А русские не имут страха в открытом бою!
— Они тоже русские.
— Они русские? Кто это вам сказал? Да на всякие грязные дела денежные мешки всегда вербуют разный интернациональный сброд. Уверяю вас, там и кавказцы есть, и турки — всякой твари по паре. Нам ли их бояться!
Саше не нравилось, что Николай Амвросьевич часто произносил это противное слово «бояться», — он как бы Сашу подозревал в трусости, но хотела выяснить ситуацию до конца. В самом деле, как они будут с ними драться, если у них нет оружия, а те вооружены до зубов? Наконец, у нас всего лишь трое мужчин, а у них целая банда. Беспечность Бутенко ей казалась непонятной и ничем не оправданной. Но Бутенко ее успокоил:
— Никакого боя с нами затевать они не будут. Для них одно важно: не отстать от нас, выследить, куда мы едем и почему свернули на проселочную дорогу. Наверняка решили, что мы едем в загородную резиденцию, которая затерялась в лесах Ленинградской, а может, Псковской или Новгородской области. Вот что для них важно, и они теперь очень боятся потерять нас из виду. А нам только того и надо — потеряться из виду. Ну! — повернулся он к Саше. — Поняла теперь оперативную обстановку?
Саша благодарно улыбнулась. Ничего не сказала, но совершенно успокоилась. Боя, в котором она бы очутилась безоружной, а свои мужчины оказались бы в неравном положении, не будет, и это самое главное. Да, она боялась, она даже дрожала от страха, но не за себя, а за Качалина. Вот его бы она потерять не могла. Думы о нем и страх за него у нее всегда гнездились под сердцем, и она не могла от них избавиться.
В лесу открылась просека от недавних тут разработок; по узкому коридору, увлекая в глубь массива, вилась лесная дорога. Бутенко свернул на нее и с места в карьер понесся на большой скорости. Повернулся к заднему салону, сказал:
— Вы уж потерпите, поеду быстро.
Мотор взревел, и машина словно бы поднялась на дыбы, понеслась галопом, по стеклам хлестали прутья, под колесами все трещало, разлеталось в стороны, а Бутенко все жал и жал; и было страшно сидеть в кабине, и чудилось, что деревья вот–вот вздыбят взбесившийся автомобиль на свою крону… Соня подалась из дальнего угла салона, взмолилась:
— Коля!.. Мне страшно.
А Коля, словно нарочно, еще больше прибавил скорость и гнал, пока не увидел поляну. Круто свернул на нее, а проехав несколько километров по краю леса, свернул на другую поляну
Вышел из машины, растворил все дверцы, сказал:
— Выходите! Приехали.
— Куда приехали, зачем? — простонала вконец перепуганная Соня. И еще глубже вжалась в свой угол, смотрела на всех растерянным взглядом. Бутенко подхватил ее и вынес из машины. Посадил на траву и стал приглашать других пассажиров присоединиться к ним и отдохнуть.
Качалин заметил:
— Да уж… после таких ваших вензелей нас тут и сам черт не найдет.
Над миром петербургских и псковских лесов разливалась золотая осенняя истома. Солнце катилось стороной небес, но достигло к этому часу своего зенита и светило, и грело щедро, хотя и не так яро, как это бывает летом. Дождя тут не было, земля еще хранила тепло горячих августовских дней, — бронзовая кипень березовой кроны еще тянулась к небу, но уже готова была при первом дуновении холодного ветра обнажить ветви и устелить ковром приствольные круги родных деревьев.
Бутенко достал из багажника два топорика и лопату, вооружил ими мужиков и предложил рубить ветки деревьев и даже целые молодые березки. Машину завел в густой орешник, — и так, что ее было почти не видно. Мужикам сказал:
— Сейчас они поднимут вертолеты. Им никак нельзя нас потерять.
Быстро нарубили ветвей и закидали автомобиль. Рядом сделали навес для людей. Качалина заставил залезть под навес, а сам забрался на дерево и осмотрел все сооружение сверху. Человека не увидел. И все–таки еще подрубил веток и устелил крышу поплотнее. После этого они пошли к женщинам отдыхать. Но времени для отдыха им не дали. Далеко над лесом застрекотал вертолет, вначале один, затем другой. Два Николая подхватили Соню и засунули ее в угол укрытия, а затем и спрятались сами.
— Я знал, что поднимут вертолеты. Теперь в их распоряжении вся авиация.
— А если они нас увидят, — жалась поближе к Бутенко Саша, — что же они будут делать?
Ей хотелось знать весь возможный сюжет этого поединка.
Бутенко пояснил:
— А ничего. Учинят слежку за нами, и все. Им непременно нужно знать, где будет находиться наша несравненная Соня. И больше им ничего не надо. Пока ничего, — добавил он глубокомысленно.
Вертолеты проходили стороной, видимо, они летели вдоль лесных дорог. Но вот у самого горизонта развернулись, сузили пространство между собой и пошли прямо на лагерь наших героев. И пролетели низко — так, что Саша в щелочку между ветвями видела лица двух пилотов летящего прямо над ними вертолета. К счастью, летчики их укрытия не заметили. Улетели далеко, развернулись и теперь уже пошли стороной — далеко от цели.
— Кажется, мы оставили их с носом, — заметил Бутенко тоном победителя.
Когда вертолеты скрылись из поля зрения, Бутенко обратился к Качалину:
— Вы самый молодой из нас — нужно бы залезть на дерево и высмотреть дорогу или ближайшее жилье.
— А я! — воскликнула Саша. — Я самая молодая, я и полезу.
— Не девичье это дело — лазать по деревьям.
Но Саша уж карабкалась по стволу высокой березы. На другую березу полез Качалин. И оба они скоро закричали:
— Деревня! Тут совсем рядом.