Голландское господство в четырех частях света. XVI— XVIII века. Торговые войны в Европе, Индии, Южной Африке и Америке

Боксер Чарлз Ральф

Каждое из шести региональных отделений Ост-Индской компании имели совет директоров, изначально идентичных местным директорам объединенных компаний-первопроходцев, пожизненно занимавших свои посты. Когда директор умирал или, крайне редко, выходил в отставку, его коллеги-директора представляли список из трех кандидатов местным представителям штатов провинции, которыми обычно являлись заинтересованные городские бургомистры и которые выбирали одного кандидата на освободившуюся вакансию. Heeren XVII – 17 директоров избирались из региональных директоров, которые, в свою очередь, выбирались из вкладчиков с минимальной долей в 6 тысяч флоринов для региональных советов и 3 тысячи флоринов для подчиненных советов Хорна и Энкхёйзена. Таких ведущих вкладчиков называли hoofdparticipanten – основные акционеры. Восемь из Heeren XVII представляли Амстердамский совет, четверо Мидделбургский, и по одному от каждого из остальных советов. Семнадцатый директор назначался на основе ротации из представителей всех советов, за исключением Амстердама.

Такое несменяемое и олигархическое по своей природе управление

вскоре породило сильную враждебную критику как среди обычных вкладчиков, не имевших никакого влияния на политику руководства, так и среди hoofdparticipanten – основных акционеров, остававшихся вне узкого круга директоров и их друзей. Когда в 1623 г. был впервые обновлен устав компании, Генеральные штаты предприняли вялую попытку как-то отреагировать на эту критику, постановив, что с этого времени директора могли избираться только на трехлетний срок и что список на заполнение трех директорских вакансий будет подавать комитет, включающий в себя равное количество директоров и основных акционеров. В итоге на практике это мало что изменило. Все вышедшие в отставку директора имели право быть избранными заново, а обладавшие правом голоса основные акционеры не испытывали желания наносить ущерб своим будущим прибылям, восстанавливая против себя действующих директоров. Поэтому отставные директора почти неизменно переизбирались, а вакансии, освободившиеся в результате смерти одного из них, по-прежнему заполнялись из того же узкого круга основных акционеров – порой путем жеребьевки.

Тесные связи директоров с правящим сословием убедительно изображены в 1622 г. одним памфлетистом, повторившим английские и французские сетования по поводу невозможности добиться возмещения действительного или мнимого ущерба, причиненного этим странам на Востоке служащими VOC. «Ибо, – говорят они, – если мы жалуемся правителям или в магистраты городов, то там сидят директора… если в адмиралтейства, то там опять же директора. Если в Генеральные штаты, то и там мы обнаруживаем, что они заседают совместно с директорами». Такие близкие связи директоров с правящим сословием послужили главной причиной того, почему они могли откладывать в долгий ящик или вовсе игнорировать критику недовольных вкладчиков относительно их поведения и укреплять свои позиции никому не подотчетной бессменной олигархии. К 1644 г. Heeren XVII чувствовали себя до того уверенно, что заявили Генеральным штатам: «Поселения и укрепления, захваченные в Восточных Индиях, следует рассматривать не как завоевания государства, а как собственность частных торговцев, которые имеют право продать эти селения кому только пожелают, хоть королю Испании или любому другому врагу

Соединенных провинций». Можно добавить, что после 1634 г. критика в адрес директоров со стороны вкладчиков быстро пошла на убыль, когда Heeren XVII приступили к выплате щедрых годовых дивидендов в звонкой монете. Диапазон выплат составлял от 15,5 до 50 процентов, достигнув в 1715–1720 гг. высшей точки, когда шесть этих лет подряд выплачивались ежегодные дивиденды в 40 процентов.

Вкладчики первоначального оборотного капитала VOC привлекались из всех слоев общества, хотя естественно, что среди них преобладали богатые и состоятельные, по причинам, разъясненным летописцем того времени относительно успешности экспедиции ван Нека: «Прибыль эта предназначалась для богатых и влиятельных людей, которые могли позволить себе вложения капиталов на длительный срок; обычный же человек не мог замораживать свой ежедневный доход так надолго, и подобные люди поступали с большей пользой, вкладывая свои деньги в торговлю с соседними странами». Высшие чиновники, городские советники, богатые купцы и торговцы-капиталисты внесли основную массу капитала, и сумма вкладов ранжировалась от 10 до 85 тысяч флоринов. Среди первых инвесторов заметно выделялись эмигрировавшие из Антверпена и Южных Нидерландов банкиры-торговцы, и к концу десятилетия их финансовый перевес стал еще более ощутимым. С течением времени эти богатые эмигранты растворились в правящем сословии, и крупные акционеры перекупили большую часть долей мелких инвесторов. Одновременно амстердамские инвесторы, внесшие больше половины первоначального оборотного капитала компании, протянули свои щупальца к другим региональным палатам. К концу XVII в. 108 амстердамских вкладчиков контролировали около трех восьмых акционерного капитала палаты Зеландии и более половины всего капитала, которым владела VOC в Амстердаме.

Помимо финансового доминирования в VOC Амстердам также имел огромное и все более возрастающее влияние на управление делами компании и ее политику. Влияние это упрочил Питер ван Дам, занимавший пост поверенного компании в Амстердаме с 1652 г. вплоть до своей смерти в 1706 г. В 1688 г. постоянный английский консул сравнил шестидесятилетнего адвоката с великим Яном де Виттом «за его участие в деле, хоть и не столь значимое в политике.

Это неутомимый высокопоставленный служащий, денно и нощно трудящийся на благо компании. Он более чем дважды читает гроссбухи, поступившие из Индий, и на их основе подготавливает проект вопросов, которые необходимо обсудить большим советом семнадцати и подчиненными комитетами компании, а также приказы для отправки их руководящим чиновникам в Индиях». То, что Уильям Карр ничуть не преувеличивает, доказывает всестороннее описание компании и ее деятельности, которое с 1693 по 1701 г. ван Дам составлял для секретного и личного использования директорами VOC. Этот объемистый многотомный рукописный труд держали подальше от посторонних глаз, и он оставался vade-mecum – руководством для всех последующих поколений директоров компании, вплоть до ее роспуска в 1795 г.

То, насколько

правящее сословие в некотором роде отделилось от купеческого, отразилось на составе директоров VOC. Несмотря на то что в 1644 г. Heeren XVII заявили Генеральным штатам, что компания является собственностью частных торговцев, в 1743 г. правители, занимавшие кресла в Heeren XVII, приняли резолюцию, что торговцам в конце концов может быть дозволено становиться директорами! Из 24 правителей, занимавших посты бургомистров Амстердама в 1718–1748 гг., только двое занимались активной торговлей – поразительный контраст с составом городского совета столетней давности. Надо сказать, что контраст становится менее разительным, если вспомнить, что после 1650 г. работа муниципального советника требовала полного рабочего дня. Деятельные купцы вряд ли смогли бы одновременно служить бургомистрами и уделять серьезное внимание своей коммерческой деятельности. Но опять же, в этом вопросе не стоит проявлять категоричность. Coup d’etat – государственный переворот, совершенный оранжистами и приведший к власти другую группу правителей, – имел результатом баланс сил более выгодный для коммерческих интересов. С 1752 по 1795 г. из 30 бургомистров Амстердама 13 являлись активными или недавно отошедшими от дел торговцами, а остальные имели прочные семейные связи с коммерческими предприятиями. Также стоит отметить, что должность бургомистра Амстердама – с первого и до последнего – почти всегда занимал один из директоров VOC.

Вест-Индская компания также несла на себе олигархическую отметину и имела тесные связи с правящим сословием, хотя один из самых ранних ее обличителей, неутомимый памфлетист Виллем Усселинкс, тщетно пропагандировал, что «никакой чиновник не должен быть директором и никакой директор не должен быть чиновником в одно и то же время». В составе правления Heeren XIX Амстердам представляли восемь директоров, Зеландию четыре, а остальные три палаты по два; девятнадцатый директор представлял Генеральные штаты. Как и Heeren XVII, Heeren XIX шесть лет подряд заседали в Амстердаме, а следующие два года в Мидделбурге. Первые директора были выбраны правителями пяти городов, где имелись провинциальные палаты, среди ведущих акционеров с минимальным вкладом в 6 тысяч флоринов для Амстердама и 4 тысячи для остальных. Вакансии заполнялись точно так же, как в VOC, в результате консультаций и кооптаций между городскими правителями и директорами соответствующих палат. Мелкие инвесторы оставались более важным фактором в WIC намного дольше, чем в родственной компании. Что было особенно заметно в Зеландии, где в 1648 г. отмечалось, что более 50 жителей Мидделбурга, Флиссингена и Вере являются вкладчиками WIC.

Как это было и в старшей компании, правила, относящиеся к периодическому общественному аудиту, сверке счетов и обнародованию балансовых отчетов, директора или игнорировали, или уклонялись от них. В обоих случаях в результате укреплялась власть директоров – партнеров-вкладчиков; хотя в случае WIC ведущие акционеры устраивали собственные заседания и могли оказывать большее влияние на своих директоров. Сравнение имен директоров обеих компаний до 1636 г. показывает, как и следовало ожидать, что некоторые видные купцы-олигархи – такие, как Биккеры из Амстердама и Лампсины из Флиссингена, – были представлены в обоих акционерных обществах. И хотя наблюдался значительно меньший энтузиазм по поводу WIC среди торговцев Амстердама в 1622 г., чем они проявляли в отношении VOC 20 годами раньше, тем не менее 83 ведущих вкладчика из Амстердамской палаты WIC внесли более миллиона флоринов, что составляло больше трети общего вклада города. Что касается VOC, то амстердамцы позднее расширили свое влияние через покупку долей в других региональных палатах. К 1670 г. более половины общего капитала WIC принадлежало Амстердаму, и этот город переводил деньги в другие палаты.

Колонизация пригодных регионов особо оговаривалась в уставе WIC от 1621 г., однако эта компания с самого начала предназначалась в качестве наступательного оружия для агрессии против источников иберийского могущества в Новом Свете. Вскоре WIC оказалась задействована в завоевании всей – или хотя бы части – Бразилии; и в результате военно-морские военные расходы значительно превзошли прибыль, полученную от экспорта сахара и других товаров с непрочно удерживаемых южноамериканских территорий. Захват Питом Хайном мексиканского «серебряного флота» в 1628 г. позволил Heeren XIX заявить в 1629–1630 гг. о необычайно больших дивидендах в 75 процентов, однако компании до своего роспуска в 1674 г. удалось выплатить их всего один-два раза. Ближе к 1650 г. западноафриканская торговля, особенно в части гвинейского золота, принесла хорошую прибыль, но вся она потонула в бразильской финансовой трясине. При реорганизации компании в 1674 г. инвесторы получили только 30 процентов своих вложений, однако ее кредиторам выплатили все полностью, и обновленная компания все еще могла зарабатывать деньги с прибылью 4 процента в 1694 г. К тому времени она стала заниматься в основном работорговлей, вывозя негров из Западной Африки в Западные Индии, где остров Кюрасао стал идеальной базой для контрабандной торговли с Испанской Америкой.

Мы уже упоминали, что организация WIC была сохранена до тех пор, пока не произошло убийство Олденбарневелта (Олденбарнвелде) по сфальсифицированным обвинениям и не восторжествовал воинствующий кальвинизм, или партия контрремонстрантов, в которой имелось многочисленное представительство эмигрантов из Южных Нидерландов. По этой и другим причинам WIC несколько лет являлась оплотом этой партии в Голландии и намного дольше в Зеландии; однако менее пылкие протестанты – так называемые арминиане и либертарианцы – всегда присутствовали как среди директоров, так и вкладчиков. На протяжении 1630-х и 1640-х гг. эти последние взяли верх в Голландии;