Голливудский мустанг
Шрифт:
— После нашего вчерашнего ночного разговора я наблюдал за ним.
Джо знал, что он должен начать беседу осторожно.
Неуверенность оператора усилилась, когда Джок внезапно повернулся к бару, чтобы приготовить себе виски с содовой. На спине Джока виднелись сине-желтые следы кровоподтеков, оставшиеся после съемки мустангов. Джо не знал, почему Джок повернулся к нему спиной — то ли стремясь продемонстрировать неприязнь, то ли желая напомнить пожилому человеку о своих травмах. Джо почувствовал,
— Я наблюдал за Престоном Карром, — сказал Джо.
— Когда? — резко спросил Джок, повернувшись к Голденбергу.
— Сегодня, — ответил Джо.
— Сегодня? Вы хотите сказать, во время ленча? Он не выходит к завтраку. Вы не снимали его сегодня. Значит, это было во время ленча.
— Да, во время ленча, — признался Джо. — Какая разница? Я имел возможность хорошо его разглядеть. Поговорить с ним.
Джо отпил бренди.
— Он устал, Финли. Устал.
— Ну, конечно, — улыбнулся Джок. — Протрахавшись полночи!
— Для меня неважно почему. Он устал.
Помолчав, Джо добавил:
— По-моему, он не готов к этому.
— К чему? — Джок перестал улыбаться.
— К эпизоду, где он борется с мустангами, — сказал Джо. — К тем съемкам, которые мы обсуждали.
— Вы говорили ему что-нибудь об этом?
— Нет, — тихо сказал Джо, видя на лице Джока Финли ярость.
— Хорошо! Пусть он сам примет решение! Может он сделать это или нет!
— Вам не кажется, что доктору это виднее? — спросил Джо.
— Врачи всегда говорят «нет»! — упрямо заявил Джок.
— Не всегда, — возразил Голденберг тихо, но твердо.
Джок бросил на него пылающий взгляд. Лучше пережить кризис сейчас, чем катастрофу — потом, подумал Джо.
— После моего второго сердечного приступа, — Джо впервые признался человеку из киномира о том, что пережил два сердечных приступа, — я хотел вернуться к работе. Моя жена настаивала на том, чтобы я сходил к врачу и позволил ему принять решение. Она, как и вы, считала, что врачи всегда говорят «нет». Я отправился к доктору, прошел обследования. Мой врач сказал мне: «Конечно, работайте. Мои пациенты чаще умирали, играя в гольф в Хиллкресте, чем во время работы на студии».
— К чему вы клоните? — нетерпеливо спросил Джок.
— Дело в том, — начал Джо, — дело в том… Тут есть несколько моментов. Во-первых, когда речь идет о таком человеке, как Престон Карр… Он мог пережить сердечный приступ и скрыть это. Кто знает, не из-за этого ли он ушел из кино восемь лет назад? Лишь доктор ответит на наш вопрос. Если это действительно так, Карр не должен играть в последнем
— Раз вы так считаете, мы, несомненно, пригласим доктора.
Джо почувствовал себя уверенней, но Джок продолжил:
— Или вы хотите сами сделать ему ЭКГ? Похоже, вы — специалист в этой обрасти. Вы встречаетесь с пациентом в столовой. Наблюдаете за ним. Ставите диагноз: он слишком устал для этого эпизода.
Вам известно, что нам в этой сцене нужен именно усталый человек! Это — последние усилия Линка! Это — последний мустанг, с которым он борется. И которого побеждает! И первый, которого он отпускает на свободу! Усталость — именно то, что мне нужно! Что я хочу видеть!
Джок принялся ходить взад-вперед; внезапно ему стало тесно в трейлере. В своих шелковых шортах, обтягивающих плоский живот, он напоминал заряженного нервной энергией боксера перед выходом на ринг «Мэдисон-Сквер-Гарден».
— Я хочу, чтобы он был усталым! Хочу, чтобы камера зафиксировала все складки вокруг его рта, все морщинки у глаз! Мне нужно все это. Его герой слишком стар для этой девушки! В чем, по-вашему, смысл той сцены с арканом? Мы снимаем не салонную комедию с Мелвином Дугласом и Айрин Данн или с Роком Хадсоном и Дорис Дей!
Одной фразой Джок уничтожил два поколения звезд.
— Мы делаем реалистичную, правдивую картину! Не прячем морщины, дефекты кожи и груди, которые начинают опускаться! Мы создает фильм, который станет классическим! Поэтому я избегаю оптических обманов и не использую дублеров. Вам это известно! Вы знали это с самого начала!
Джок отвернулся, чтобы приготовить себе новый напиток.
Джо знал — нельзя спорить с самоуверенными молодыми людьми. Особенно с обиженными, уязвленными.
— Послушайте, Финли, вы снимаете правдивую картину? Хорошо, давайте тогда посмотрим правде в глаза. Что произойдет с вашим фильмом, если важный эпизод, в котором человек борется с самим собой — именно это происходит в сцене борьбы с мустангом, — не будет снят?
— Не будет снят? — возмущенно повернулся Джок.
— Допустим, мы снимем половину эпизода… и что-то произойдет, — сказал Джо. — Что мы будем делать с этой половиной, которую нельзя смонтировать, нельзя закончить? Без этого эпизода нет картины. Что вы будете делать тогда?
— Он выдержит! — твердо произнес Джок.
— А если нет? — тихо, без враждебности, но настойчиво спросил Джо. — В каком положении мы окажемся?
— Тогда и будем думать! — сказал Джок.
— Тогда будет поздно. Забудьте о других. Подумайте о себе. Подойти так близко к успеху и все погубить — от этого останется шрам. На вашей карьере. Вы едва не пожертвовали жизнью ради этой картины.
Джо указал на бледнеющие следы на загорелой спине Джока.