Голодная бездна Нью-Арка
Шрифт:
Глава 26
Пожарные экипажи давно расползлись, да и зевакам наскучило пялиться на выгоревший дом. Некоторые, особо упрямые, еще прохаживались, делая вид, что исключительно прогулкой и увлечены, пусть погода к прогулкам не располагала.
К вечеру вновь зарядил дождь.
Капли тарабанили по мембране зонта, заставляя Мэйнфорда болезненно морщиться. Каждый удар отзывался в голове эхом, и эхо это плодило странные картины.
…черного автомобиля, припаркованного на соседней
Руль обернут кожаным шнуром.
А на сиденье лежит клетчатый плед.
…людей, которые молча выныривают из переулка и садятся в машину. От них пахнет гарью и свежей кровью, и Город помнит этот запах. Городу он даже нравится, но не сейчас.
Чужаки его беспокоят.
…водитель стягивает фетровую шляпу. И смотрит на часы. Долго смотрит.
— … да сейчас уже займется, — голос тихий, шелестящий, и от звука этого голоса волосы на загривке Мэйнфорда встают дыбом.
— Надеюсь.
Волосы водителя полупрозрачные, словно из слюды сделанные, и сам он бледен.
Мертв.
Давно уже мертв, но это невозможно. Однако чутье не обманывает Мэйнфорда, ту его часть, которая сейчас идет по следу.
…затоптанному многими десятками ног. Передавленному холодным железом трамвайных путей. Впитавшемуся в камень мостовой.
Этот след слишком чужд, чтобы стать частью города.
— Шеф? — прикосновение Кохэна разрушило хрупкую иллюзию.
Запах исчез.
А ведь Мэйнфорд почти добрался. Почти… добрался.
Он стоял в узком переулке меж двух домов. Знакомом переулке, хотя Мэйнфорд готов был поклясться, что в жизни не бывал здесь раньше.
Во всяком случае, во плоти.
— Все нормально?
Нет.
— Да.
Мэйнфорд огляделся. Кирпичные стены. Мокрые, как и все вокруг. Мостовая. Мусорные баки, заполненные доверху. Крысы. А людей нет. Но на асфальте чернеет масляное пятно.
— Здесь стояла машина, — сказал Мэйнфорд.
Сумасшествие? Пускай. Но и от него может быть польза.
— «Бьюик-импер»… левое крыло смято. Левый фонарь разбит. На заднем стекле — рисунок. Стилизованная летучая мышь.
…в Городе отыщется сотня-другая «Бьюиков», глядишь, и нужный среди них будет. Почему-то Мэйнфорд не сомневался, что машина, в отличие от водителя, была местной.
— … трое… — он повел носом, но больше не ощущал того гнилостного, но очень и очень характерного запаха. — Мертвецы.
— Уверен?
Вот что было хорошего в Кохэне, так это его способность воспринимать маленькие, и, положа руку на сердце, не слишком маленькие странности спокойно.
— Не знаю, — Мэйнфорд опустился на колени. Не лучшая идея, ибо спина вновь заныла, а мостовая в ближайшем рассмотрении оказалась всего-навсего мостовой.
— Ну если пахло… я пришлю кого из техников. Может, остаточный след найдут… — это Кохэн произнес не слишком уверенно.
Что отыщешь под дождем?
Смыло все…
Разве что…
— Они поработали в доме, — Мэйнфорд протянул руку, и масеуалле помог встать. — Не спрашивай, откуда я знаю, но…
— Если так, — рубин в клыке полыхнул ярко, — то следы останутся.
…пламя куда милосердней воды.
Дом горел.
Пожар начался в гостиной, и огонь, вырвавшийся из камина, проглотил ковер, лизнул кресло, тронул и человека, который в этом кресле сидел.
— Надо было вчера с ним поговорить, — масеуалле ступал осторожно, крадучись. — Сразу, когда…
Пламя сожрало ступни, от которых остались лишь черные головешки, обуглило голени, расползлось по бедрам, покрыв кожу уродливыми ожогами. И будь человек жив, ожоги эти причиняли бы ему немалые мучения.
Но он был мертв.
— Надо было, — Мэйнфорд присел у кресла. Скоро явятся техники. И комнату осмотрят, которую пламя должно было бы вычистить дотла, а после и сам дом, но тот, поганый, отказался умирать следом за хозяином. Он сумел справиться и с огнем, и с чужими чарами, огонь этот выпустившими.
Почти подвиг.
А Кохэн прав. Раздражающе прав. Следовало не к Провидице ночью заглянуть, а сюда, но… вчера этот визит не казался таким уж важным.
Срочным.
Свирель в футляре. Книга. Легенды старые… какое отношение старые легенды имели к делам сегодняшним? Но не из-за дрянной же рецензии его убили.
— Кто мог знать, — Кохэн остановился у окна и повел носом. — Позволишь?
— Погоди… девчонка где?
Магия масеуалле подождет. Она нетороплива, как само время, и надежна, как память крови. А крови, Мэйнфорд чувствовал, здесь пролилось немало.
Он смотрел в лицо человека, некрасивого, старого и, пожалуй, обреченного, но умершего вовсе не потому, что срок его жизни, отмеренный богами, истек. Нет, эта смерть, которую пытались скрыть в пожаре, вовсе не была случайной.
— Обедает, — отозвался Кохэн, зачем-то отступив к камину.
А мертвечиной в доме не пахло.
Наверное, тот, другой, который жил в Мэйнфорде, который был отчасти Мэйнфордом, сумел бы почуять их запах. Наверное, он прошел бы по следу, и даже показал бы то, что происходило в доме так, словно присутствовал бы сам… наверное, Мэйнфорд даже согласился бы принять увиденное на веру, хотя отдавал себе отчет, что даже безумие не способно открыть в нем нового дара.
— Какого хрена?
— С Гарретом, — Кохэн поднял руки. — Не кипятись. Он заходил, пока ты был у техников. Пригласил девчонку…