Голос Лема

Коллектив авторов

Он заметил, как они обменялись быстрыми взглядами, но сделал вид, что не заметил этого. Подплыл еще ближе. Что-то привлекло его внимание. Направил свет фонаря в ту сторону. Кучки цемента, как собачьи отходы, усеивали пол возле люка. Он громко выругался, а все шары шлемов развернулись в его сторону.

— Люк зацементирован, — Ларсен снова выругался. — С той стороны, то есть изнутри главного коридора. Как это, черт побери, мож…

Не закончил. Теперь сценарий произошедшего на «Альбатросе» показался капитану очевидным. Экипаж добрался до носа, по крайней мере в соседний с ним склад роботов. Зацементировали люк, оставив радиацию по другую сторону. Но где, черт побери, они находятся, если их нет ни здесь, ни снаружи? Даже если только часть

экипажа сумела… Вспомнил вскрик, который, как ему почудилось, он слышал из динамиков на «Порыве». «Идут». «Здесь». Вырванные из памяти слова звучали в его ушах. Голос невозможно узнать, если это вообще был голос, а не случайные шумы, треск и помехи. И что же, те слова, если они и правда прозвучали, были свидетельством попытки захватить корабль — вроде той, что случилась на «Порыве»? С той лишь разницей, что здесь люди сопротивлялись. Этот день должен был стать днем бунта, днем начала утопического нового мира нестроевых. После фальстарта в Штатах несколько десятков дней назад теперь они взялись за дело снова, зная, что ждать нечего.

«Достаточно ли оставаться послушным, чтобы выжить?» — отозвался инстинкт самосохранения. Он надеялся, что именно так все и закончится. Что, самое большее, все останутся заложниками, обмененными на «Коперник».

Огни фонарей — сперва хаотично, потом более целенаправленно — принялись обметать склад.

— Что-то здесь не в порядке, — снова выразил командор свои сомнения.

Сноп света наконец выхватил из тьмы некую форму, потом еще одну. Ларсен подтянулся туда, за ним остальные. Подле стены, принайтовленный к ней скобами из титанита, стоял обожженный ремонтный аппарат. Его манипуляторы были измазаны комочками засохшего цемента, а у ног плавало тело с кислородным баллоном. Преодолевая атавистический страх, Ларсен дотронулся до останков. Осветил нашивку на скафандре: иконка технического персонала, измазанная машинным маслом.

— Урнаут, — прочел он. — Это… ваш? Знаете его? — спросил.

Ему ответила затянувшаяся тишина.

— Ну, знаете его или нет? Трусливая гнида, которая оставила товарищей по другую сторону люка во власти облучения, успев забрать из шлюза скафандр с ненужным ему кислородным баллоном, была нестроевиком? — крикнул Ларсен. — Наверняка! А кислород, шлем и скафандр служили для того, чтобы обманывать людей. Давай лазер, разрежем его и убедимся, что внутри — провода, а не кишки…

Остальные сбились в тесную группку, как перепуганные хищником газели. Газели в невесомости.

— Зацементировал люк… Глазом не моргнув, обрек и людей, и своих. Ведь их здесь было несколько, правда?! То же самое вы хотите сделать со мной и моими людьми? — Ларсен посветил фонарем в стекло шлема Бланко. — На «Альбатросе», однако, что-то пошло не по плану, верно?

— Почему ты думаешь, что это был нестроевик? — прервал его вопросом Бланко.

Теперь молчал Ларсен. У него в голове не укладывалось, как можно зацементировать люк и оставить товарищей по другую сторону, обрекая их на смерть, но подобное мог сделать не только андроид. Пусть Ларсен и верил, что человек не стал бы так поступать. Шлем, баллон и скафандр могли быть элементами игры, которую они вели с экипажем. Он ведь тоже сперва понятия не имел о нелюдях на борту «Порыва». С другой стороны, если он хорошо понял их стратегию, андроиды заинтересованы получить как можно больше человеческих заложников. Тогда зачем им убивать людей, оставляя их радиации? В голову приходила только идея собственной защиты, но и при таком сценарии могло оказаться, что Урнаут — человек, убегающий от андроидов. Нужно было хорошенько все проверить и выяснить.

Его уверенность относительно сценария происшествий на «Альбатросе», которую он чувствовал минуту назад, была поколеблена.

— Возвращаемся? — Это был Янссен.

— Мы можем попытаться разрезать люк, — предложил кто-то из нелюдей.

— У нас не слишком много времени. Если оно вообще осталось, — сказал Саннэ, а потом проверил лазер.

Ларсен

почти ощущал тяжелые взгляды, которые на него бросали. Нечеловеческие взгляды.

— И что дальше? Обменяв нас, вы получите «Коперник». А дальше? Полетите к звездам? Создадите там колонию? Может, до обмена и не дойдет? Вы принимали это во внимание? Будь у вас несколько десятков заложников, тогда возможно, но так… — Вопросы Первого, испугавшие и его самого, повисли в пустоте вакуума. — Вы ведь не боитесь смерти, верно?

— Ты ошибаешься. Никто из нас не желает… уйти. Всякое существование лучше небытия. Урнаут тоже хотел… жить, — Бланко сделал ударение на последнем слове. — Там, по другую сторону люка, он мог оставить и мертвых. Мог быть последним из живых. А может, он убегал от кого-то? От людей, которые поняли, что он — не человек?

Он перевернул труп — это вообще правильное для него название? — Урнаута так, чтобы они увидели его спину. Дыра от лазерного удара пугающе зияла, обнажая металлический стержень, притворявшийся хребтом. Бланко взглянул на Ларсена. Командор не мог расшифровать, что значит мина ангела. Была это печаль, отвращение или обвинение? Наверное, всего понемногу. Но был ли Бланко прав? Урнаут пытался спастись не столько от излучения, сколько от людей?

— Собственно, затем и стоило раздобыть записи, — перебил его Ларсен. — Они могут очистить нестроевиков, если все было не так, как кажется МНЕ.

Он понимал: в том, что говорит Бланко, смысла больше, чем в его гипотезе — Урнаут, нестроевик, хотел спастись и обрек остальных на смерть.

— Он был единственным нестроевиком в этом экипаже и обладал достаточной рассудительностью, чтобы не бунтовать… В одиночку против восьми человек? — Бланко не спускал глаз с останков Урнаута, словно ожидал, что тот встанет и подтвердит его слова. — А рубка, главный компьютер и проклятущие ленты уже не существуют, я тебе говорил.

Ларсен хотел присмотреться к телу андроида, но нестроевики сомкнули ряды, заслонив ему вид.

— Понадобится дознание. Речь о том, подвела система, предупреждающая о метеоритах, или ее специально повредили. Это важно для безопасности звездоплавания.

Он замолчал, встретившись глазами с дырой лазерного ствола в руках Саннэ.

— Ты этого не сделаешь, — проговорил неуверенно Первый нестроевику. — У тебя есть встроенный ингибитор…

— …который не определяет наше поведение, — прервал его Бланко. — Он только увеличивает его правдоподобие. Не все можно взять в узду программирования. Ты бы должен это знать.

Нестроевик дотронулся перчаткой до стекла шлема Урнаута, словно хотел закрыть ему веки.

В глазах Саннэ, которые Первый видел теперь сквозь пангласитовое стекло, не было никаких чувств, не было… жизни. Их расцветил блеск, но это просто шлем отразил вспышку лазерного выстрела. Ларсен умер бесконечно удивленный тем, что не станет предметом торга за «Коперник». И что ингибиторы вправду не дают гарантий, когда речь идет об элиминировании агрессивного поведения нестроевиков.

Позволь они ему жить еще с минуту, услышал бы в наушниках обеспокоенный голос Омута:

— «Баллистический-восемь» уже близко. У них на борту спасательная группа. Возвращайтесь.

И, скорее всего, испугался бы ответа Бланко:

— Возвращаемся. Нужно прибраться.

Омут на борту «Порыва» оглянулся. Марвайк начинал приходить в себя. Их взгляды встретились.

* * *

Марвайк прикидывал, как освободиться из объятий ремней. Валлаверди наверняка думал о том же. Радиотелеграфист вспомнил все, что случилось в рубке перед тем, как они потеряли сознание. Корабль отправился на помощь «Альбатросу», передававшему SOS. Вопреки приказам капитана Ларсена, который, опасаясь за реактор «Порыва», воспротивился такому действию. И он, конечно, был прав: в ближайших секторах находились корабли, лучше приспособленные к ведению спасательных работ. Но теперь они рядом с «Альбатросом». Зачем Бланко, Саннэ, Янссен и Омут это сделали?