Голос моего сердца
Шрифт:
– Да, вино просто чудесно.
– Итак, Геката, – облокотившись на столик, начал собеседник, – колись! Какие ингредиенты туда добавляете?
Я отвела взгляд и буркнула:
– Не знаю.
– Не знаешь? – удивленно повторил Лаос, но тут же вернулся к прежней восторженной интонации. – Не беда, голубушка! Тебе, наверное, очень обидно от недоверия близких?
Последние слова он произнес крайне осторожно.
Я кивнула.
– Моя мать думает лишь о личных проблемах, не развивая бизнес от слова
Он подвинулся ближе и отметил с частичкой сопереживания в голосе:
– Моя бедняжка, ситуация действительно тяжелая… Но ты уверена, что твоя матушка настолько эгоистична? Я общался с ней и…
– Да, она полная эгоистка.
Еле заметный огонек промелькнул в теплых карих глазах.
– Человек в общем эгоистичен по своей натуре. Думать в первую очередь о себе – совершенно нормально. Но и требовать повышенного внимания к собственной персоне от других – тоже эгоизм! Буквально любому действию можно прикрепить ярлык «эгоизм»! Несправедливо, согласна?
– Может и несправедливо.
– Получается, ты несправедлива к своей маме?
– Нет, это другое…
Он самодовольно хмыкнул и вернулся к вину.
Пораженная столь нахальным поведением, я вскрикнула:
– Она не уделяет мне внимания вообще! Повышенное внимание и минимальное количество внимания – разные вещи!
Лаос вновь с интересом поглядел на меня.
– А ты уверена, что не уделяет?
– Полностью.
– Тогда для кого организован этот вечер?
– Для чертовых аристократов.
– Ошибаешься.
Минута тишины.
– Для человека свойственно не замечать заботу со стороны других, – вздохнул Лаос. – Малейшее собственное усилие всегда в наших глазах предстает неким подвигом, а вот помощь окружающих – что-то само собой разумеющееся. Знакомо?
Я понимала, к чему он клонит.
Все его слова воспринимались как нападение, так что я тоже не могла ответить ничем, кроме агрессии.
– Проповедника из себя строишь, а сам пришел напиться вина нахаляву.
Он громко рассмеялся, поправляя галстук.
– Я тебя явно недооценил, принцесса! И, к великому сожалению, ты не угадала. Пришел я сюда не для того, чтобы, как ты выразилась, напиться, а для получения нового опыта! И кое-чего еще. Но это ты узнаешь, если поедешь со мной в бар недалеко отсюда.
– За дуру меня держишь?
– Что ты имеешь ввиду?
– Я никуда с тобой не поеду.
Глубокое сожаление отразилось на безупречном лице молодого человека. Поставив пустой бокал обратно на столик, он подхватил рядом лежащий мини-бутерброд с икрой и целиком закинул в рот.
Все это время я ждала, когда он закончит, буквально закипая от ненависти к бесцеремонному нахалу.
Прожевав, он вернулся к беседе:
– Мне очень жаль, повторяюсь: я не
Я полностью потеряла нить его рассуждений.
– Каком еще факте? – спросила, уже окончательно решая уйти.
Он уверенно посмотрел перед собой, как бы готовый к возможным последствиям.
– Это говорит о том, что мы с тобой – совершенно обычные живые люди со своими слабостями. Но даже будучи слабыми, мы хотим, чтобы нас считали полноценными.
Я задыхалась от нахлынувшей ярости. Вдруг лицо некогда столь приятного собеседника стало мне отвратительно.
Круто развернувшись и бросив парочку бранных слов напоследок, я побежала к лавке, на которой должна была сидеть Лу.
И она была там. Еще более унылая и печальная, чем до моего ухода.
Не желая терять ни минуты, я на бегу крикнула:
– Лу, мы уходим!
И схватила подругу за руку.
Но она продолжала сидеть, устало смотря на меня своими несчастными красными глазами.
– Почему ты ушла?
– Что?
– Мне надо было сказать кое-что…
Я в недоумении обернулась, намереваясь ответить что-то.
Но тут некто начал звать меня в крайне неприятной манере.
Все поплыло перед глазами.
– Геката, вот ты где! Я тебя искал! Ты как? Прости, я не хотел обидеть тебя, я…
– Закройся уже!
Стив замолчал и пристыжено уставился в пол. Лу, вздохнув, закрыла глаза в преддверии ужаса.
– Вы двое…
Я замерла.
Внезапно в поле зрения появилась знакомая фигура, лениво плетущаяся в сторону алкогольных напитков.
Часть присутствующих, особенно еще совсем молодые девушки, громко ахнули, разбегаясь в стороны от пугающего зрелища. Более старшие гости старались унять буйного, но тот отбивался и нападал в ответ на предложенную помощь.
Даже стоя на довольно большом расстоянии от этого ужаса, можно было слышать крайне грубые фразы, брошенные в адрес присутствующих. Фразы, режущие уши и заставляющие их кровоточить.
Это было неописуемо и попросту непозволительно.
Слезы навернулись на глазах.
«Отец», – вырвался невольный всхлип.
Оставив Лу и Стива, я немедля побежала в сторону мужчины, которого уже держала нанятая охрана.
Мама и Карла подоспели на место происшествия. Пока вторая учтиво приносила извинения пострадавшим, мама молча смотрела на меня сожалеющим взглядом. Легонько касаясь моего плеча, она мучилась в бесполезных попытках успокоить дочь.
– Вот каким ты стал! – кричала я, захлебываясь собственными слезами. – Вот какой у меня отец! Любуйтесь все! Смотрите дальше! Чудовище пьяное!